Лера и сама не понимала, что с ней. Может, просто сказывались переутомление и выплеск адреналина, связанные с вылазкой? Кажется, случился обморок. Температуры вроде бы нет. Лера пошевелила пальцами: ободранная ладонь ныла, но была тщательно перебинтована. Даже заработанные при контакте с бетоном заусенцы на ногтях были сострижены и обработаны.

Щеку защекотали усы забравшейся на койку Чучундры. Повернув голову, Лера столкнулась с тяжелым взглядом. Был наставник мрачнее тучи. Таким рассерженным Батона, присевшего на край койки, девушка еще не видела.

– Где была? – вступлений не последовало, а это было совсем уже плохо.

На вопрос, к которому Лера готовилась с самого начала, так и не нашлось должного ответа: в руках Батон держал подсумок Ежи. Сейчас, в тепле и безопасности, вылазка на немецкую базу казалась чистым безумием. И о чем она только думала. Дура.

– Я… я просто помочь хотела, – тихо сказала Лера.

– Зачем это приволокла?

– Это ведь принадлежало Ежи. Мне показалось, что там может быть что‑то важное или полезное.

– Что – новая подлодка? – невесело усмехнулся Батон. – Панацея от всех болезней? Божья воля, Иисус Христос?

Лера обиженно прикусила язык.

– Да уж, подсобила, нечего сказать. Пожар в катакомбах ты устроила?

– Зато я уничтожила вирус! – выпалила девушка, раздражаясь. В конце концов, какое право он имел так с ней разговаривать? К тому же, судя по речи и настроению, старый охотник был пьян.

Принюхавшись, Лера наморщила нос.

– Опять пили.

– Какое твое дело? Мы тебя несколько часов искали. Скажи спасибо, что жива. Короче, расскажешь в кают‑компании. Тарас вызывает, – продолжал распекать Батон. – Не ты одна потеряла друзей и близких. И это совсем не означает, что нужно съезжать с катушек и лезть на подвиги. Когда ты это уже, наконец, поймешь?

– А и пойду, – с вызовом вскинулась девушка, спуская босые ноги с койки. – Может, хоть там послушают. И, кстати, мое дело, что вы приходите сюда без разрешения и… воняете.

– За огнемет тебе отдельно влетит, в этот раз заступаться не буду. Ворошилов тоже из‑за катушки разозлен, – коротко, словно забивал гвозди, отрубил Батон, выходя из каюты. – А как у меня дела? – задержавшись в дверях, будто между делом сказал он, отвечая на не заданный вопрос. – Знаешь, ничего. Сплавали. Нашли

с гулькин нос. И нас чуть не сожрал непонятный черный дым. В общем, рутина.

Застыв на койке, Лера посмотрела на закрытую дверь. А ведь он в чем‑то прав. Когда они в последний раз, – или, как учил говорить сам дядя Миша, крайний, – вот так нормально общались, поверяли друг другу секреты, мысли или тяготы? Да просто смеялись?

Она ведь выросла у него на руках. А теперь что? Грызутся по любому поводу. Как же их всех изменила эта чертова лодка. Все это путешествие, окончившееся ничем. А еще какой‑то черный дым… Что он сказал – чуть не погибли?

Ослушаться Лера не посмела.

Смотреть в глаза остальным тоже.

– Ты чего шумишь? Что это? – удивленно спросил проходящий мимо Лериной каюты Савельев, и поймал подсумок, брошенный Батоном.

– Шмотье Ежи. Ты у нас по загранцам спец. Мне это барахло даром не нужно.

Метеоролог посмотрел вслед удалявшемуся по коридору охотнику, у которого впервые за прошедшие двадцать лет снова недобро заныло сердце.

«Судовой журнал.

Земля королевы Мод. Исследовательская станция „Новолазаревская“.