– Не особенно меня вдохновляет такое предложение, – ответил Бондарев. – Все‑таки нас интересует не столько сумка, даже с деньгами, нас в первую очередь интересует Шустров. Пусть он придет к Селивановой. Вы установили за ней наблюдение?

– Установил, – кивнул майор.

– Остается ждать, что Шустров отыщет Селиванову и задаст ей несколько вопросов. Кстати, скажите своим людям, чтобы применяли оружие по нему не задумываясь. Если ранят – отлично, убьют – переживем такую потерю. Он слишком хорошо подготовлен, чтобы кричать ему «Руки вверх!» и ожидать, что он так и поступит.

– Хорошо. – Майор сделал пометку в блокноте. – А если он не знает, что сумка у Селивановой?

– Он не только хорошо подготовлен физически, – заметил Бондарев. – Он еще и соображает головой. Я думаю, что он сразу смекнул, куда делся его багаж, иначе зачем он стащил билет с фамилией Селивановой у проводницы?

– А может быть, он ничего и не стаскивал. Она просто могла потерять билет. Или его взяла сама Селиванова, чтобы замести следы.

– Это всегда можно проверить. Где в городе можно узнать адрес человека по его фамилии? Адресное бюро? Справочное бюро? Сколько таких мест вообще?

– Три или четыре.

– Ну так оповестите все эти бюро, что надо немедленно сообщать в милицию о том, кто спросит адрес Натальи Селивановой.

– Сообщить в милицию... – написал майор. – А адрес дать? Или пытаться задержать этого человека у окошка?

– Не надо никакой самодеятельности. Он раскусит любые попытки поиграть с ним. Пусть дадут адрес, настоящий адрес, а потом сообщат вам. Я думаю, после такого предупреждения мы сумеем подготовиться к встрече Шустрова и Селивановой.

– Понятно. – Майор закрыл блокнот. – Что еще?

– Этот казах... Джума, кажется. Он уехал?

– Да, час назад его отвезли на железнодорожный вокзал и купили ему билет до Караганды.

– Хорошо, – медленно проговорил Бондарев. – Ваши люди будут вести наблюдение за Селивановой всю ночь?

– Всю ночь.

– И это хорошо. – Он откинулся на спинку кресла. – Я останусь в кабинете. Внизу есть дежурный? Пусть он докладывает мне лично обо всем, что случится за ночь. Любое подозрительное событие. Особенно если это будет связано с Селивановой или красным «Крайслером»...

– Вы не собираетесь спать?

– Я подремлю. – Бондарев снова положил ноги на крышку стола. Когда за майором закрылась дверь, он и вправду погрузился в дремоту, а поскольку дежурный так и не побеспокоил его за ночь, со временем дремота переросла в настоящий сон.

* * *

Судя по рапорту дежурного, ночь в Новоудельске выдалась спокойной. Самым серьезным происшествием в рапорте значилась пьяная драка возле бара «Старый фрегат». Пострадавший с переломом челюсти отправлен в больницу.

Но такое впечатление было ложным. Потому что существовали другие приметы того, что грядущий день в Новоудельске должен вылиться в нечто страшное.

Таких примет было несколько. Во‑первых, небольшая лужица крови в мужском туалете новоудельского железнодорожного вокзала. Увидевшая кровь уборщица не обнаружила рядом человека, из которого эта кровь могла бы вытечь. Поэтому она не придала увиденному значения и замыла темно‑красную лужу.

Второй приметой были периодически раздававшиеся из маленького сарая на окраине города стоны и вскрики, будто некто, пребывавший за дверями сарая, бредил во сне.

Третьей был свет в окне дома, принадлежавшего человеку, которого Алик называл Женей, а друзья называли Женёк.