|
Но ее старались избегать, потому что других решений не было. Мир за башней никого не ждал. Там сгорали дотла. Из туннеля раздался далекий гул. Новый шаттл приближался, как и время прощания. Рика встала, и Миккель поднялся следом. Ему в очередной раз хотелось сказать ей что-нибудь особенное, хорошее, но не находилось верных слов. Похоже, он вообще этого не умел, потому что ему никому в жизни не приходилось говорить что-то приятное. Она посмотрела на него все с той же затаенной улыбкой и сказала:
– Ну что, солдат… Может, увидимся? – Удачи, Рика. Он протянул ей руку, но она не пожала ее, глядя сквозь нее. Когда шаттл уже пристал к станции, его внезапно порывисто обняли. – Это не мое имя, – сказала Рика, глядя на него в упор. – Но оно мне пока удобно. Меня зовут Бланш. Только не говори никому. Пока, солдат. «Осторожно, двери закрываются!» – прогремело автоматическое сообщение из шаттла. Она стремительно развернулась и запрыгнула внутрь в последнюю секунду. Его вопросы остались не то что неотвеченными, даже незаданными. Миккель глядел вслед гаснущим в туннеле огням, все еще ощущая прикосновение ее руки, безотчетно ставшее частью его памяти. …Говорят, у покойного Руфуса Гора была внучка Бланш. Редкое имя на Вавилоне.
Часть вторая. Другой мир
I’m not afraid of God I am afraid of man Я не боюсь Бога, Я боюсь человека. Вавилон, уровень 20. Квартал «Трясина»
Приемник станционной закусочной с хрипом транслировал обрывки новостей, которые все равно никто не слушал. Стоило шаттлам причалить, как из них высыпалась орава обозленных людей. Сквозь желтоватый смог слабо мигали тусклые вывески мотелей и магазинов. – Ребята, ваша взрослая жизнь – полное болото, – уныло произнес Пакито, глядя сквозь горлышко на дно бутылки. Ему исполнилось девятнадцать, и за его спиной были детский дом, исправительные работы и первая замена почки. Занятость имелась: вычищать трубы с фабрик. После этого обычно требовались новые легкие. Так что умозаключение оказалось вполне справедливым. Карим и Степан Проповедник молча чокнулись, наблюдая за безумием у платформы. Опыт научил их садиться на самый последний шаттл, чтобы доехать до своих уровней без увечий. Перенаселение. Об этом никто не говорил, но это становилось очевидно с каждым днем. Мало-мальски перспективным и квалифицированным кадрам выдавали визы на тридцатый, но просторнее от этого не становилось. Люди заполоняли капсулы, проходы, углы и скамьи… – А наверху зори тихие, – философски изрек Степан. – Ребята, по-моему, нам всем скоро хана, – заметил Пакито. – Надо за это выпить, – предложил Карим. Пессимистичные тосты были в моде на нижних. Они чокнулись, а новый шаттл опять выплюнул толпу работников фабрик, возвращавшихся в свои капсулы после рабочего дня. Отовсюду доносились обрывки обычной станционной перепалки. – Отдай кошелек! Это мой кошелек! – Вот так его, электродубинкой! – Вы мне еще на голову сядьте, сволочи поганые! – А-а-а! – Чей ребенок? – Уроды поразмножались… – …Всем оставаться на своих местах… – Эй! Руки убрал! – …сообщение меж уровнями временно прекращено… – А ну тихо! Что там говорят-то? – …всем оставаться на своих местах… – Э-э-э, шлюз подняли! – …всем оставаться на своих местах… На короткий миг воцарилась неестественная тишина. |
