|
. Хотите, прочту вам небольшую лекцию по основам системологии? Разумеется, абсолютно бескорыстно, хотя во времена моей школярской юности профессора давали подобные консультации за мзду – и, кстати, за приличную мзду, в строгом соответствии с ученым саном! С парней – деньгами, с девок – натурой… А тот, кто не хотел консультироваться со светилами в силу природной самонадеянности или бедности, искал пищу для ума по первоисточникам, усваивал ее на триста процентов по сравнению с теми болванами и шлюхами, которые хапали ее бесплатно, но на экзамене ему светило не выше троечки… Кстати, я вам не говорил еще, что мы с вами – земляки? Мостовой – моя девичья фамилия, и имя – самое что ни на есть исконно русское… Впрочем, его вам знать не обязательно. А «мост», как вам, сударь, должно быть, известно, по французски – «пон», вот так однажды на свет и появился миллиардер Дюпон… Впрочем, вы наверняка изучили мою биографию по файлам Раскрутки. Старею я все таки, старею, ведь только дряхлым маразматикам свойственно терять нить повествования и, начав во здравие, заканчивать за упокой… Голос у него совершенно невыразительный, что никак не вяжется с живым, умным взглядом (я бы даже осмелился сказать – одухотворенным взглядом, если бы не знал, кто передо мной) и подвижным, щедрым на мимику лицом. Такой бы голос – няне или сиделке, им хорошо усыплять, и меня, возможно, давно повело бы клевать носом, если бы не два скверных обстоятельства. Наручники, которыми я прикован к своему креслу, и сознание того, что жизнь моя ежесекундно висит на волоске. На журнальном столике перед Дюпоном лежит огромный черный пистолет – если не ошибаюсь, «люгер» сорок пятого калибра, прошлый век. Временами мой собеседник протягивает ладонь к его блестящей рукоятке и рассеянно поглаживает ее, как будто ласкает кошку или собаку.
Лично я бы не удивился, если бы этот параноик разрядил в меня всю обойму после очередной сентенции о добре и зле. Причем без особых на то причин. Просто так, чтобы я не дремал во время беседы о высоких материях… Биографию его я действительно знаю. Правда, понаслышке и в кратком изложении Слегина. Но вряд ли человек, развалившийся напротив меня в кресле качалке, собирается дополнить ее или опровергнуть. Не для этого же он завлек меня в свое плавучее логово, бороздящее воды непонятно какого океана! А для чего тогда? Вот на этот вопрос я и хотел бы услышать ответ, а не вступать в диспут по поводу значения системного подхода к понятиям морали и нравственности. Весь мой житейский опыт свидетельствует о том, что подобные диспуты бессмысленны, как спор о пользе туалетной бумаги, а потому ведутся по пьяной лавочке и непременно заканчиваются оскорблением личности спорщиков. В том числе – и действием. Например, выстрелом в область гениталий… Есть и другие вопросы, но первый представляется более насущным. Потому то и приходится валять ваньку, выслушивая разглагольствования этого сбрендившего на почве системного подхода нувориша. А биография у этого человека весьма показательна для того Времени Больших Перемен, в котором проходила наша юность. Родился он, как и многие нормальные мультимиллиардеры, бедным и несчастным. Коммунальный российский быт, пьяные соседи, тараканы в пустом холодильнике, ненасытные клопы в залатанном матраце… Родители его были почти интеллигентные люди: отец – вечный прапорщик, мать закончила курсы переводчиков при Лесном институте. Феклист – вот как они его назвали. Наверное, начитались русских народных сказок, где в числе прочих героев фигурировал какой нибудь и Феклист – Ясно Солнышко. Откуда же им было знать, что их чадо вырастет не сказочным богатырем, а Кощеем Бессмертным… И не случайно мой похититель так стыдится своего имени. Слишком слышится в его первом слоге не «Е», а «А». |
