Поэтому мнение умершего супруга для безутешной его вдовы – закон, который невозможно опровергнуть, опасно критиковать. В отместку за туманные сомнения в профессионализме супруга сторожихи я получил разгневанный взгляд и пренебрежительную гримасу.

– В мущинские дела не лезла и по сей день не лезу. Но мой Пантюша ведал о чем говорил… Опосля трех – самое разбойное времячко! – с нажимом повторила Сама Себя Шире.

– Тогда мне нужно торопиться, – с нарочитым испугом поглядел я на наручные часы. – Пока добегу до дома, пока поднимусь на лифте – аккурат три часа пропикает… Спасибо вашему Пантюше, может он через вас вызволил меня из беды.

– Беги, Сергеич, поторапливайся, милый, – разнеженно всхлипнула сторожиха и полезла в глубокий карман теплой своей куртки. – Береги тебя Бог, начальник…

Сейчас достанет допотопный дедов фонарик и три раза мигнет, направив его в сторону парка, мелькнула в моей голове нелепая мысль. Вдруг не зря энкавэдэшный старикан поменялся дежурствами – вместо себя подставил подельницу?

Но вместо фонарика – горсть леденцов.

– Пососи по дорожке, милая, легче станет дышать да и дурные мысли сладость прогоняет…

Не знаю, как помогают конфетки, но смутные предостережения Семеновны насторожили меня, подняли в душе волну самого настоящего, позорного для сыщика, страха. Всячески ругая себя за слабоволие и трусость, я старался итти медленно, внимательно оглядывал дорогу и окружающие её насаждения.

Вошел в запущенный парк. Темные провалы между деревьями, аллея, освещенная тусклым светом фонарей, которые ещё не успели разбить пацаны, неухоженный асфальт покрыт выцветшей прошлогодней листвой, ветками, камнями, мусором. Кое где поблескивают бутылки из под водки, пакеты из под кефира и молока, конфетные обертки. Какой то шутник повесил на кусте несколько использованных презервативов – символов современной безопасной любвишки.

Я машинально посасывал леденец, торопился расправиться с ним и заменить успокоительной сигаретой. Глупый страх – преступники, если даже они притаились в темноте, поджидая легкую добычу, не решатся нападать на крепкого мужика. Да и что у него возьмешь – пару стольников да пачку отечественных сигарет? Как говорится, овчинка не стоит выделки.

Ориентиры маршрута давно изучены: сейчас – полуразрушенная раковина эстрады, потом – памятный мостик через речку, от него – несколько сот метров до первой жилой башни центральной части города.

Метрах в пятидесяти от эстрады и произошло то, чего я так боялся. Черт, скорее – опекающий меня святой мученик, подсунул под ногу здоровенный камень. Я не просто споткнулся – упал, ухватившись рукой за нижнюю ветку дерева. Одновременно раздался негромкий хлопок выстрела и пуля ударила в ствол в нескольких сантиметрах от моей головы.

Я перекатился и залег в невесть для какой цели отрытую канаву. Хорошо еще, что по весне крапива – не такая кусачая, не то появился бы перед Светкой с красными пятнами на морде и руках. Впрочем, не исключен иной вариант – утром отыщут окровавленное мое тело и отвезут в местный морг на радость студентам медицинского училища.

Затаился, даже дыщать стал пореже. Убийцы обязательно постараются отыскать тело для того, чтобы, во первых, убедиться в том, что пуля попала в цель, и, во вторых, произвести контрольный выстрел в голову. Такой уж порядок у киллеров – доводить дело до конца, с бессрочной гарантией.

Время ползло со скоростью черепахи. Вокруг – непроглядная темень и тишина.