Нет, все правильно: из зарослей вышли две мужские фигуры. Остановились метрах в десяти от меня. Оба широкоплечие, настороженные, в коротких куртках и, кажется, в джинсах.

– Попал или – в молоко?

Низкий мужской голос показался мне знакомым. Неужто дед Ефим? Та же надтреснутость, та же манера глотать окончания слов…Нет, это не старикан – убийца, судя по голосу, намного моложе.

– Молоком не пользуюсь. Подшиб стерву, точно подшиб…

Бандиты, подсвечивая фонариком, принялись разглядывать пространство между деревьями. Видимо, батарейки сели, свет фонарика – тусклый, слабый. Разгребают листву ногами, словно я не человек, а какой то мерзкий червяк.

– Гляди ка, нет мертвяка? – удивился «стрелок». – Куда же он подевался?

– Убежать не мог – мы бы услышали, – вторил ему подельник. – Переполз на другое место. А с твоим фонарем только у бабы за пазухой искать… Подранили – это точно, лежит где нибудь и загибается…

Киллер достал из кармана бутылку, встряхнул складной стаканчик. Со вкусом выпил. Как мастер, добросовестно выполнивший порученное ему дело и имеющий право расслабиться. Напарник тоже пропустил стакашек.

– Что делать то станем?

– Рассветет – придем поглядеть. Кровушку пустили, её не скроешь… На всякий случай…

Он поднял ствол автомата и пустил веером очередь вокруг себя. Пули негромко ударяли в землю, в листву, в ветки. Две или три прожужали рядом со мной.

– Слышь, падло недорезанное, – негромко продекламировал убийца. – Ежели жив останешься – остепенись. Второй раз от нас не уйдешь – достанем хоть на службе, хоть дома. А лучше подохни до утра – нам меньше работы!

Успокоив таким детским способом оставщуюся у них совесть, бандюги нырнули в кусты. Побежали докладывать об исполнении вынесенного мне приговора… Кому?

Минут двадцать я не шевелился. По мне ползали муравьи, донимали нахальные мухи, запах перегнившей листвы щекотал обояние. Приходилось терпеть – киллеры могут тоже неподвижно сидеть в кустах по другую сторону аллеи, выжидать неосторожное движение жертвы.

Канава прокопана вдоль аллеи и я осторожно, стараясь не шуметь и не высовываться, пополз по ней. Медленно, с остановками, до рези в глазах всматриваясь в темноту, до боли в голове напрягая слух.

Кажется, все спокойно.

Жаль нельзя таким же дедовским способом форсировать речку. Пришлось подняться и, пригибаясь, перебежать по мостику. Дальше пошло легче – шел в стороне от аллеи, маскируясь за деревьями и редкими постройками, типа сараев и голубятен.

Наконец вышел к первой жилой башне с ослепшими ночными окнами. Отряхнулся, будто пес, вылезший из воды, причесался. Бодрости прибавил милицейский газик, медленно проехавший мимо. Моя милиция меня бережет, кажется так сказал великий Маяковский, и я с ним согласен. Хотя и с оговоркой – не всегда и не во всем.

Поравнявшись со мной, «газон» остановился. Из него вышли двое – здоровенный сержант с автоматом на плече и рядовой, направивший ствол на подозрительного прохожего.

– Кто такой? Документы?

– Начальник пожарно сторожевой службы Росбетона, – торжественно представился я, протягивая паспорт. – Возвращаюсь домой после проверки сторожей.

Автомат подстерегал каждое мое движение, перемещаясь от груди к голове и обратно. Паспорт с пропиской и штампом родного завода несколько разрядил обстановку.

– Рискуешь, парень, бродя по ночам, – миролюбиво покачал головой сержант. – Время – не для прогулок…

– Ничего не поделаешь, служба…

– Может, подвезти?

– Спасибо, не стоит – жилье рядом.