Сержант неодобрительно пожал плечами и забрался в тесную для него машину. Напарник ещё раз подрожал стволом автомата и последовал примеру старшего. «Газик» так же медленно поехал по улице в сторону центра. Наверно, в родное «стойло».

А я, уже не таясь, двинулся к знакомому под»езду…

В прихожей, как можно тише, снял обувь. Заглянул в спальню. Светка спала беззвучно, раскраснелась, руками обхватила подушку, втиснула в неё растрепанную головку. Она не признавала ночных рубашек, считала, что они мешают телу дышать и… ещё кое чем заниматься – из под одеяла выглядывает тугая грудь и обнаженная до бедра нога.

Разбудить? Потихоньку раздеться догола, забраться под одеяло и…

Желание не пришло – покушение убило его. Пробрался на кухню, достал из холодильника запотевшую бутылку водки, присосался к горлышку, как хронический алкаш. Не запивая водой и не закусывая. Стало полегче – перестали подрагивать пальцы рук, отпустило внутреннее напряжение. Все же водка – удивительное изобретение, помогает и в беде и в радости, снимает напряг, расслабляет. Сделал ещю один продолжительный глоток – почти на четверть бутылки. Еще больше полегчало, в голове прояснилось, будто алкоголь разогнал в ней черные тучи.

Значит, все же кто то решил убрать излишне дотошливого отставного сыщика? Первый наиглавнейший вопрос: кто, кому выгодна моя смерть? Волину? Не похоже, судя по настойчивому переманиванию из Росбетона, я ему нужен… Листику? Но между мной и аптечным бизнесменом ещё не возникли конфликтные ситуации, требующие силовых воздействий. Отпадает. Пантелеймонову? А чем я ему мешаю? Или мое посещение депозитария дало толчок для устранения любопытного подчиненного? Вряд ли Вацлав Егорович пойдет на такое серьезное преступление, как убийство, при всей своей взбаламошности он – на редкость трусливый человек.

Кто же тогда? Имена исполнителей меня не интересовали, главное – кому я помешал?…

Так я и заснул, положив гудящую от усталости голову на кухонный стол. А утром меня разбудила Светка, так разбудила, что я начисто позабыл о ночном покушении и о сведениях, полученных из запакованных файлов. Как я оказался в постели рядом с невенчанной женушкой, убей меня Бог, не помню. Прижавшееся ко мне дрожащее, кипящее страстью женское тело затмило все.

Отдышавшись, попал под прицельный огонь вопросов, которыми забросала меня подруга. Главный – почему я не сдержал обещания и не разбудил её ночью.

– Ты так сладко спала, что пожалел…

Легкий смешок показал мне, что выставленная причина просто смехотворна, ибо женщина не помнит ни одного случая, когда я не воспользовался бы предоставленной возможностью овладеть ею. Неважно где и в каком состоянии: в спальне, в ванной, на кухне, занимающейся приготовлением обеда, стирающей либо отдыхающей.

– … и ещё я очень устал…

Повторный смешок – значительно ехидней предыдущего. Дескать, знакома твои усталость и недомогание. Все это – ложь, а ей необходима правда и одна только правда. Фальшивыми признаниями она сыта по горло, поэтому зря я стараюсь, изобретая все новые и новые причины.

Пришлось рассказать о ночном происшествии. Светка, как это ни странно звучит, поверила и с ужасом прижалась ко мне.

Короче говоря, попали мы с ней на работу со значительным опозданием…

17

Ромин поверил моему повествованию с первых же слов. Нахмурился, свел на переносице блеклые брови.

– Дело принимает опасный оборот, дружище. Боюсь, тебе придется переселяться в Москву. Поговорю с тамошними сыщиками – устроят на жительство и обогреют.

– Но на этой стадии переселение невозможно, – резонно возразил я. – Есть кой какие вопросы, которые можно разрешить только в Кимовске.