— Не такие уж мы и взрослые, — шепотом возражает она. — К тому же мы герои.

— Герои? — Он закатывает глаза. — Да брось. Откуда им знать? А даже если бы и знали — вряд ли бы считали так же.

— Мы были в Бригаде Спиногрызов из Коко-Тауна. Это кое-что значит.

— Да ничего это не значит. Никто даже толком не знает, чем мы занимались. Думаешь, кому-то интересна стайка сирот, которые прятались в канализации, досаждая ведроголовым и прочим имперцам? Может, ты не заметила, но мы уже не на Корусанте. Да и даже если бы мы были там — что с того?

Их всех собрали и привезли сюда — как им сказали, подальше от беды. Но Иггс и Стрикс сами были настоящей бедой для имперцев, вместе с другими сиротами занимаясь подрывной деятельностью. Они нападали из темноты, прячась в переулках и грузовых контейнерах. Им удалось захватить целый имперский фрегат, снабжавший Имперский фронт.

— Но почему так? Мы же не только этим занимались. Мы доставляли сообщения, докладывали о перемещениях войск. Мы снабжали их разведданными, Иггс. Как, по-твоему, повстанцам удалось вновь захватить Коко-Таун? Благодаря нам.

— Знаю, — отмахивается он. — И ты знаешь. Но никому из них это не интересно. Им все равно.

— Думаешь? — насупившись, спрашивает девочка.

Внезапно ему становится ее жаль, и он сжимает ее руку.

— Мы всегда будем рядом. И остальные тоже.

К ним приближается женщина с зеленой кожей и другая, пожилая — посредница, которая до этого разговаривала с сиротами и потенциальными родителями. Иггс слышит, как зеленая женщина беседует с парой розовощеких людей в причудливых одеждах. Они говорят о том, как важно попытаться вернуть Галактику к нормальной жизни, о множестве несчастных ребятишек, потерявших родителей, которые погибли на полях сражений или стали случайными жертвами, и о том, что пора вернуть семье ее надлежащую роль. Иггс слушает их, корча рожи и закатывая глаза. Стрикс стоит рядом, дрожа от волнения.

— Может, они подойдут и поговорят с нами, — шепчет она. — Может, уже сегодня мы улетим с кем-нибудь домой.

В ее голосе слышится надежда, будто она хочет сказать: «Может, у нас снова будут родители?»

— Никто к нам не подойдет. Мы похожи на грязных оборванцев.

— Но ведь могут!

— Вот увидишь.

И все-таки к ним подходят — зеленая женщина и посредница. Взрослые приседают, и зеленая женщина спрашивает обоих:

— Как вас зовут?

Они отвечают — его Иггс, ее Стрикс.

Женщина с трудом скрывает улыбку. «Смейся, смейся», — мрачно думает Иггс. Она беседует с детьми о всяких глупостях — какой у них любимый молочный коктейль, надеются ли они, что в этом году снова начнется чемпионат по гравболу, и тому подобное. Вокруг собирается небольшая группа потенциальных родителей — богатые жители Набу в пышных нарядах. На их фоне Иггс чувствует себя грязным пятном на белоснежной скатерти.

— Что случилось с вашими родителями? — спрашивает женщина.

Иггс замирает. Ему не хочется об этом думать, тем более говорить. Он изо всех сил гонит прочь воспоминание об обоих своих отцах, лежащих словно…

Стрикс, однако, с ходу выпаливает:

— Мои родители были повстанцами, их транспортный корабль подбили возле Таниса, и я тоже повстанец, мы с Иггсом сражались в детском отряде, который назывался Бригада Спино…

Нет, только не это. Иггс вновь ощущает себя комком грязи на чистой полке. Пока они беседуют со Стрикс, он прячется за палаткой, думая, как бы отсюда половчее смыться.