Теперь и он и новые два

         мечутся отчаянной чечеткой.

         Рухнула штукатурка в нижнем этаже.

         Нервы —

         большие,

         маленькие,

         многие! —

         скачут бешеные,

         и уже

         у нервов подкашиваются ноги!

         А ночь по комнате тинится и тинится, —

         из тины не вытянуться отяжелевшему глазу.

         Двери вдруг заляскали,

         будто у гостиницы

         не попадает зуб на? зуб.

         Вошла ты,

         резкая, как «нате!»,

         муча перчатки замш,

         сказала:

         «Знаете —

         я выхожу замуж».

         Что ж, выходи?те.

         Ничего.

         Покреплюсь.

         Видите – спокоен как!

         Как пульс

         покойника.

         Помните?

         Вы говорили:

         «Джек Лондон,

         деньги,

         любовь,

         страсть», —

         а я одно видел:

         вы – Джиоконда,

         которую надо украсть!

         И украли.

         Опять влюбленный выйду в игры,

         огнем озаряя бровей за?гиб.

         Что же!

         И в доме, который выгорел,

         иногда живут бездомные бродяги!

         Дра?зните?

         «Меньше, чем у нищего копеек,

         у вас изумрудов безумий».

         Помните!

         Погибла Помпея,

         когда раздразнили Везувий!

         Эй!

         Господа!

         Любители

         святотатств,

         преступлений,

         боен, —

         а самое страшное

         видели —

         лицо мое,

         когда

         я

         абсолютно спокоен?

         И чувствую —

         «я»

         для меня мало?.