– К вам это тоже относится, господин Авернус. – Она нарочно поймала взгляд мужчины, который тут же принял недовольный вид. Видимо, тем, что ему тоже достанется какая то работа, вместо того, чтобы просто греть задницу, сидя на деньгах.

– А что, простите, мы будем делать у Редвуда?

– Барона Редвуда, – безмятежно поправила Идель.

– Ну, барона Редвуда. – Снизошел Авернус. Физиономия у него была при этом была в точности, как у тряпочных кукол, которым Идель в шесть лет уродливыми стежками вышивала кривые рты. – Если у него еще ничего нет, то заемщикам вроде нас…

– Неужели ваш предшественник, – Идель перебила, вновь откинувшись на спинку кресла, – не сказал вам, что я не одобряю ростовщичества?

– Но пользуетесь его благами, да? – Авернусь склизко ухмыльнулся.

Не желания продолжать бессмысленную дискуссию, Идель перешла к главному:

– Меня интересует вложение в дело. Редвуд богат лесом и, так и быть, давайте отдадим древесину на откуп барону. Но где леса, там и охота, а где охота – кожевничество. Полагаю, мы могли бы поучаствовать в оснащении дубильных мастерских и прочего. Обсудите со столярами степень нашего участия, – велела она Авернусу.

Господин Рауд, мужчина и сам будто наскоро и грубо выделанный тесаком из цельного куска ольховой древесины, обратился к Идель.

– Но, я думаю, у них уже все есть. В Редвуде, в смысле. И дубильные станки, и все прочее.

– В Редвуде раньше было все прочее, сейчас – там вообще непонятно, что и как. А даже если у них все есть, – Идель растянула уголок губ, – мы выясним, чего у них нет и предоставим недостающее. За этим, собственно, вы все туда и едете. Я, при всех своих безусловных талантах, не смогу ни по времени, ни по осведомленности заниматься устройством каждой мастерской лично. Потому помните, что от того, как справятся ваши помощники, напрямую зависит и ваша собственная прибыль. Да и еще, господин Рауд…

Идель осеклась: ее взгляд на миг устремился вперед – в тот момент, когда в дверном проеме мелькнул Рейберт, указавший большим пальцем куда то в сторону.

– Миледи? – услышала она голос столяра будто из соседней комнаты.

Идель даже не обернулась, пробормотав: «Вернитесь в чертог вместе с поверенным, обсудим кое что отдельно».

В кабинет с видом беспрецедентной срочности влетел стройный мужчина в затертом пыльном плаще. Капюшон был низко надвинут на лицо.

– Леди Греймхау! Послание из императорского дворца!

И хотя мужчина скрывался, Идель не могла его не узнать.

– Это все, – обронила она собранию одномоментно с тем, как гость протянул в руках тубус.

– Но у меня остались вопросы, миледи! – влез Авернус. – Простите, но вы толком не даете не то, что сведений, но даже нормальных обдуманных указаний и разъяснений, что де…

– Рейберт. – Идель не посмотрела ни на Рейберта, ни на Авернуса. Ее взгляд был намертво прикован к Эйвару Дайрсгау, который первый раз в жизни стоял перед ее герцогским креслом на одном колене, склонив голову.

Рейберту не пришлось говорить дважды. Он вежливо предложил собранию удалиться, а когда Авернус снова начал причитать, попросту выволок того вон. Прежде, чем он закрыл за остальными дверь, Идель расслышала сперва обращенное к ней: «Я оставлю стражу по эту сторону, ваша светлость», а затем обращенное к Риммелю: «Господин Риммель, не могли бы вы разъяснить нашему новому мастеру банкиров несколько элементарных правил? Боюсь, вы действуете деликатней». И, наконец, убедившись, что они одни, Идель потянулась вперед и коснулась рукой мужского плеча в читаемом жесте:

– Милорд, мы одни. Встаньте, пожалуйста. В такой позе вы очень меня смущаете.