Барак вздохнул – теперь пришел его черед смутиться:

– И правда.

– Он посмеялся надо мной!

Барак повысил голос:

– Ноам, что на тебя нашло? Дерек не смеется над тобой, он с самого начала прикрывает и поддерживает тебя.

– Ложью!

– Без него ты никогда не добился бы, чтобы лучшие строители пирог на всем Озере покинули свою деревню и пошли в твою. Он тебе не помог – он сделал это возможным.

– Солгав, – едва слышно пробормотал я.

– Да, солгав! А ты можешь себе представить, чтобы правда сняла с места деревню?

Его резкое замечание привело меня в замешательство. Я бы не стерпел такого ни от кого другого, но то, что Барак, самый неподкупный, самый честный человек из всех, кого я знал, допускает подобные ухищрения, сбило меня с толку. Я вдруг испугался, что погряз в детской незрелости.

– Может, ты и прав, Барак. Я об этом подумаю.

– Что для тебя важно? Чтобы столяры из Расщелины Богов работали у нас или чтобы они узнали о дремучей глупости своих предков?

– Если так рассуждать, то, разумеется…

– Значит, рассуждай так! И прекрати придираться к Дереку по пустякам!

Мы вернулись к теперь окончательно потухшему костру, и Барак предложил подкрепиться, не дожидаясь пробуждения Дерека. Уже совсем рассвело, несколько грозовых облаков рассеялось, и появилось солнце. В его лучах заплясала мошкара.

– Барак, я должен признаться Дереку, что ты рассказал мне все?

– Это принесет какую-то пользу?

Я поразмыслил.

– По сути, ты, Барак, ставишь пользу выше правды.

– Слушая вас с Дереком, я задаю себе всего один вопрос: зачем? Зачем лгать? Зачем изобличать во лжи? На самом деле по единственной причине – ради всеобщего блага. Вот что важно! Истина… Ложь… Кладу я на вашу истину: пусть сдохнет в своем углу, если она разъедает нас и наполняет злобой! Мне и на ложь плевать: пускай себе распускает хвост, пока помогает нам! Прекрати обманываться, Ноам. Или, может, ты собираешься сообщить Нуре, что снова виделся с Титой, что она еще прекраснее, чем прежде, и что она родит великолепное дитя?

Я был в смятении.

– Ты тоже об этом подумал, Барак?

– О чем?

– О том, что Тита стала еще прекраснее, чем прежде?

– Разумеется!

– И что дитя будет великолепным?

– Пусть мне отрежут яйца, если это не так!

Я задыхался, глаза наполнились слезами, руки дрожали. Барак сгреб меня за затылок и с силой прижал мою голову к своей груди. От него пахло самцом, камфарой, горелой древесиной; я расслабился, успокоился и дал волю слезам. Он подбодрил меня:

– Да брось, мой мальчик, оставь глупые мысли. Я люблю Елену? Значит, я обману ее, никогда не упоминая о Малатантре. Ты любишь Нуру? Ты будешь лгать ей до конца, не только ради своего блага, но и ради нее самой, ради вашего общего блага.

Убаюканный этим глухим голосом, резонирующим в его широкой грудной клетке, к которой было прижато мое ухо, я позволил себе утешиться, хотя Барак призывал меня повзрослеть.

– Это касается как власти, так и любви. Раз уж ты взял на себя ответственность руководить людьми, ты будешь обманывать ради всеобщего блага. Ты никому не признаешься в том, что при содействии Дерека напугал столяров. Ты будешь утверждать, что подчиняешься только Богам.

– Я в это верил, Барак, я правда в это верил! Я искренне верил, что подчиняюсь Богам.

– Так и есть.

– Это придумал Дерек.

– Придумав это, он пришел к истине.

– Боги не посылали меня!

– Как знать? Ты доверяешь Тибору? Считаешь его честным?

– Да!

– Дерек и Тибор утверждают одно и то же: один – выдавая придуманное за действительное, другой – подтверждая.