Тралл не стал говорить об этом вслух – Гром Адский Крик и так все понимал. Они встретились взглядами. Адский Крик кивнул, и они перевели разговор на другую тему.

– Им не на что надеяться, не за что сражаться, – проговорил Адский Крик. – Ты говорил, что тот орк сумел затеять драку с подругой, чтобы помочь тебе сбежать. Это вселяет надежду. Если они верят, что существует некий путь, что они могут взять судьбу в свои руки… я полагаю, они восстанут. Но никто из нас никогда не бывал в этих треклятых лагерях. Расскажи нам все, что знаешь, Тралл.

Тралл охотно выполнил его просьбу, довольный тем, что сумел оказаться полезным. Он описал лагерь, орков, стражников и, насколько мог обстоятельно, меры предосторожности, что там предпринимались. Адский Крик слушал внимательно, время от времени перебивая, чтобы что-то уточнить или потребовать подробностей. Когда Тралл закончил, Адский Крик какое-то время помолчал.

– Хорошо, – проговорил он, наконец. – Из-за нашего позорного бесчестья люди ощущают себя в безопасности и утратили бдительность. Это может сыграть нам на руку. Я давно уже мечтаю, Тралл, взять штурмом эти мерзкие лагеря и освободить орков, которых там держат. И все же я опасаюсь, что даже если мы выбьем ворота, они останутся тем же скотом и не захотят выходить на волю.

– Увы, такое вполне может статься, – заметил Тралл.

Гром смачно выругался.

– Значит, мы должны вывести их из этого странного сна отчаяния и поражения. И я думаю, Тралл, что ты неслучайно явился сюда именно в эту пору. Гул’дана больше нет, и его чернокнижники разбежались. Настал нам час возродиться. – Его багровые глаза блеснули. – И ты станешь частью этого.

Он понимал, что шансы найти Тралла тают с каждым вяло протекавшим днем. Похоже, он разминулся с ним в лагере всего на несколько мгновений, и от этого только оставался еще более горький осадок.

И Блэкмур пытался смыть его пивом, медом и вином.

Правда, помогало это слабо. Тралл, как бы это ни было трудно для такого громадного и уродливого орка, просто исчез. Порой, когда пустые бутылки подле него собирались в кучу, Блэкмур приходил к убеждению, что все вокруг сговорились против него, чтобы спрятать Тралла. Эту теорию подкрепляло то, что по крайней мере один близкий ему человек вне всякого сомнения предал его. Он проводил с Таретой ночи, чтобы она не догадалась, что он обо всем прознал; он наслаждался ею физически, может быть, грубее обычного; говорил с ней ласково. И все же временами, когда она спала, боль и гнев накатывали с такой силой, что Блэкмур выбирался из их постели и напивался до беспамятства.

И разумеется, без Тралла все надежды выставить против Альянса армию орков испарились, как утренняя роса под резким солнцем. Что теперь ждало Эделаса Блэкмура? Ему и так пришлось долго избавляться от ярлыка своего отца и проявлять себя в десять раз лучше, чем людям низшего ранга, которых принимали такими, какими они были. Конечно, ему говорили, что его нынешняя должность весьма почетна, и он ее по праву заслужил. Но он находился далеко от средоточия власти, а если его не было рядом, значит, там о нем и вспоминали редко. Кому из власть имущих пришла бы в голову мысль о Блэкмуре? Никому, ни единой душе, и от осознания этого у Блэкмура сводило все внутри.

Он сделал очередной большой глоток. В дверь осторожно постучали.

– Иди прочь! – проворчал он.

– Мой господин, – раздался робкий голос отца этой вероломной потаскухи. – Есть вести, мой господин. Пришел лорд Лангстон, он что-то хочет вам сообщить.