Но почему, если конечной целью Блэкмура была совершенная верность Тралла, он не обращался с ним ласковее? В памяти орка возникли воспоминания, которые не являлись ему многие годы: игра в «Зайцев и Ястребов» со смеющимся Блэкмуром; тарелка сладостей, посланная с кухни после особенно удачного боя; рука, с одобрением похлопывающая по массивному плечу, когда Тралл смог решить хитроумную стратегическую задачку.

Блэкмур всегда будил в Тралле целую гамму чувств: страх, восхищение, ненависть, презрение. Но сейчас орк впервые осознал, что господин во многом заслуживал его жалости. Прежде Тралл не знал, почему Блэкмур был то открыт и весел, то жесток и груб, говорил невнятно и неестественно громко. Теперь же понял: это бутылка запустила в него свои когти так же крепко, как орел – в тело пойманного зайца. Блэкмур разрывался между тем, чтобы принять свое бесчестное наследство и превозмочь его, став превосходным воином и стратегом, или превратиться в злобного трусливого тирана. По-видимому, с Траллом Блэкмур просто обращался так, как умел.

Вспыхнувший было в Тралле гнев померк. Ему стало ужасно жаль Блэкмура, но это чувство ничего не меняло. Им все так же двигало желание освободить узников лагерей, помочь оркам заново обрести силу своих предков. А Блэкмур стоял у него на пути – он был препятствием, которое предстояло устранить.

Тралл вновь посмотрел на Лангстона – тот почувствовал случившуюся в нем перемену и выдавил из себя улыбку, больше походившую на гримасу.

– Я сдержу свое слово, – заверил молодой шаман. – Ты и твои люди получите свободу. Вы уйдете без оружия, без еды и без лошадей. За вами будут следить, но вы этого не увидите. А если хотя бы заговорите о какой-нибудь засаде, о любой попытке нападения – вы умрете. Все понятно?

Лангстон кивнул. Тралл, махнув головой, показал, что тот волен идти. Повторять Лангстону не требовалось: он тут же вскочил на ноги и понесся прочь. Тралл проследил за тем, как он вместе со своими безоружными рыцарями скрылся во тьме. Затем, взглянув на деревья, увидел сову – та сидела, уставившись на него сверкающими глазами. Она глухо ухнула.

«Следуй за ними, подруга моя, если тебе угодно. И сообщи, если они задумают хоть что-нибудь против нас».

Прошелестев крыльями, сова слетела с ветки и последовала за скрывшимися в лесу. Тралл тяжело вздохнул. Сейчас, когда энергия, бурлившая в нем всю эту долгую кровавую ночь, пошла на спад, он осознал, что тоже получил немало ран и совершенно измучен. Но с этим можно было разобраться позже. Сперва следовало исполнить более важный долг.

Самый большой и величественный костер был отведен для наиболее прославленных из павших воинов. Туда отнесли и могучее тело Оргрима Молота Рока – для этого понадобились усилия Тралла, Адского Крика и еще двоих орков. Дрек’Тар почтительно смазал почти обнаженное тело маслами, бормоча слова, которые Траллу не удавалось разобрать, и от Молота Рока во все стороны распространились сладкие ароматы. Дрек’Тар дал Траллу знак помочь ему, и они вместе изменили положение тела, чтобы придать ему гордую и воинственную позу. В мертвые пальцы был вложен сломанный меч. Рядом легли тела других храбрых воинов, погибших в битве, – белых волков, свирепых и верных, но не сумевших избежать людского оружия. Один лежал у ног Молота Рока, еще двое по бокам, а поперек груди, на самое почетное место, положили храброго седого Мудрое Ухо. Дрек’Тар в последний раз погладил старого друга и вместе с Траллом отступил.

Тралл ожидал, что Дрек’Тар скажет что-нибудь подобающее случаю, но его подтолкнул локтем Адский Крик.