Перес рассказал о черных волокнах, обнаруженных в волосах жертв.

– Криминалисты Финикса отправляют их в Квантико вместе с кусками белых бинтов и одним пером, однако особых надежд я не питаю, – признался Кент. – Я считаю, лучшее – это проникнуть преступнику в голову.

Нина была полностью с этим согласна.

– И мы должны сделать это быстро. Никакого общего рисунка нет, так что преступник может нанести следующий удар завтра, а может и через месяц. – Она повернулась к Кенту. – Ты был прав насчет того, что он чувствует себя неуверенно в общении с женщинами. Преступник нашел способ исключить возможность отказа, похищая своих жертв и принуждая их вступать с ним в половые отношения.

– Согласен, – сказал Уэйд. – Больше того, теперь, когда патологоанатом подтвердил, что преступник совершил сексуальное насилие в отношении по крайней мере одной жертвы, я склонен отнести его к категории властно-самоутверждающихся насильников.

– Так, минуточку! – вмешался Хейзел. – Черт побери, что такое властно-самоутверждающийся насильник и чем он отличается от всех прочих насильников?

Прежде чем пуститься в разъяснения, Уэйд задумался.

– По этому вопросу идет много споров, однако мои исследования и наблюдения говорят о том, что всех насильников можно разделить на четыре типа. Властно-агрессивные, гневно-ответные, гневно-возбуждаемые и властно-самоутверждающиеся. Властно-агрессивные насилуют, чтобы подчеркнуть свое мужское достоинство. Это законченные мачо, которые должны что-то себе доказать. Гневно-ответный насильник хочет покарать свою жертву. Как правило, сам он в детстве подвергался насилию, что породило в нем враждебные чувства. Свою враждебность он выражает через сексуальное насилие. Самый страшный кошмар – это гневно-возбуждаемый. Он будет истязать свою жертву, а в конечном счете убьет ее. Это тот, у кого есть набор для изнасилований, тот, кто оснастил свой минивэн для совершения серийных убийств. Он умен, изобретателен и нередко долго остается на свободе, прежде чем его схватят.

Остановившись, Уэйд оглянулся на Нину и смущенно кашлянул. Та какое-то время смотрела ему в глаза, затем, после того как они обменялись молчаливыми посланиями, опустила взгляд. Ее прошлое было известно Уэйду лучше, чем кому бы то ни было еще.

Нине еще никогда не приходилось слышать все это в таких стерильно-академических терминах, но она сразу же поняла, что Шифр, человек, который пытался ее убить, а позднее уничтожить, был гневно-возбуждаемым насильником. На занятиях в Квантико этими же словами описывали Теда Банди[13]. Несомненно, данное определение как нельзя лучше подходило тому извергу, который держал ее в неволе, когда ей было всего шестнадцать лет. Нина помнила, как смотрела в бездонные глубины его голубых, словно лед, глаз. Этот человек унижал ее всеми мыслимыми способами и не раз бывал на грани того, чтобы лишить ее жизни. Нина заглянула в лицо самого Зла и осталась в живых, чтобы рассказать об этом, однако остались шрамы, изуродовавшие ее тело и растерзавшие рассудок.

После неловкого молчания Уэйд продолжал:

– И, наконец, властно-самоутверждающийся насильник – именно с таким, на мой взгляд, мы и имеем дело сейчас. – Старательно не глядя на Нину, он тяжело опустился на стул и повернулся к Кенту. – Давай дальше ты расскажешь, что к чему.

Кент поколебался мгновение, переводя взгляд с Уэйда на Нину.

– Властно-самоутверждающемуся насильнику необходимо что-то доказать как себе самому, так и окружающему миру, – продолжил он. – Корни его поведения – в полном отсутствии уважения к себе. Ему приходилось жить – а может быть, он до сих пор живет – с властной доминирующей женщиной, рядом с которой чувствует себя бессильным, неполноценным.