Нина вспомнила накачанные мышцы Хейзела, какие редко можно увидеть у мужчины, которому далеко за пятьдесят.

– Он принимал стероиды. – Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

– До того как перейти в отдел расследования грабежей, Хейзел занимался наркотиками, – кивнул Перес. – Он использовал свои источники, чтобы доставать препараты. Никто не может сказать, как долго это продолжалось, до тех пор пока он однажды не попался на случайной проверке.

– Возможно, Хейзел пытался наверстать упущенное, – предположил Уэйд. – В настоящее время у него крепкое телосложение, но мне хотелось бы знать, как он выглядел, когда ему было восемнадцать лет, как и большинству жертв.

В бытность свою на службе в полиции Нине довелось недолго поработать в отделе по борьбе с наркотиками, и сейчас ее больше интересовали не психологические вопросы, а каналы получения препаратов.

– Хейзел должен уметь обращаться с наркотиками, – сказала она. – Он смог бы получить экстракт дурмана, и он знал бы, как определить нужную дозу в соответствии с весом жертвы.

– Ему известно все о камерах видеонаблюдения. – Брек выпрямилась в кресле. – Он запросто мог бы испортить записи, притворяясь, будто помогает расследованию. – Она прикоснулась пальцами к губам. – И он также мог использовать систему, для того чтобы заранее следить за жертвами, отбирая их.

Нина поставила на место еще несколько элементов мозаики:

– Ему знакомы протоколы службы безопасности, он имеет доступ во все здания, и он знает, как заметать за собой следы после совершения преступления.

– Помните его реакцию, когда мы на самом первом совещании спросили, почему он не привлек к расследованию полицию Финикса? – подхватил Кент, заражаясь ее возбуждением. – Хейзел свалил все на ректора, однако я уловил в его реакции враждебность по отношению к ведомству, в котором он раньше работал.

– Да, Хейзел расстался с нами по-плохому, – подтвердил Перес. – Он считал, что его вынудили уйти, и были те, кто с ним соглашался.

– Ты случайно не знаешь, он женат? – спросил у него Уэйд.

– Четырежды разведен, – ответил тот. – Когда у него спрашивали, зачем он так упорно ходит к алтарю, Хейзел отшучивался, что ему очень нравится свадебный торт.

– Неспособность поддерживать стабильные отношения, – сказал Кент, обращаясь к Уэйду. – Посвятил жизнь профессии, в которой доминируют мужчины; это ведет к гипертрофированному сознанию мужской исключительности, которое еще больше усугубляется применением стероидов.

– Как я уже говорил, – согласился Уэйд, – он пытается наверстать упущенное.

– То есть вы оба считаете, что Хейзел соответствует составленному вами психологическому портрету? – спросила Нина, перебивая его заумные рассуждения.

– Соответствует, – подтвердил Уэйд. – Но мне хотелось бы узнать больше о его прошлом.

– Давайте завтра пригласим Хейзела на беседу, – предложил Перес. – Я хорошо его знаю и пойму, какой будет его реакция.

– Но он тебя терпеть не может, – возразил Кент. – Я это сразу же заметил.

– Мне приходилось допрашивать множество людей, которые меня терпеть не могли, – мрачно усмехнулся Перес.

– Легко в это верю, – пробормотал Кент.

Уэйд поднял руку, останавливая пререкания.

– Я предлагаю подождать. – Это замечание было обращено к Пересу, формально возглавлявшему расследование, поскольку дело теперь находилось в ведении УПФ, а он возглавлял в нем «убойный» отдел.

Перес долго молча смотрел на Уэйда, прежде чем ответить.

– У нас нет веских оснований для задержания.