Перес долго молча смотрел на Уэйда, прежде чем ответить.

– У нас нет веских оснований для задержания. И для ордера на обыск. И даже на установку устройства прослушивания или «маячка». Проклятье, в настоящий момент мы даже не можем вызвать его на допрос! – Он скрестил руки на груди. – Для того чтобы взяться за Хейзела, вам нужно найти какие-либо доказательства.

– Решено, – согласился Уэйд. – Если мы слишком рано раскроем свои карты, Хейзел натравит на нас адвокатов, а сам тем временем надежно спрячет все то, что может его изобличить.

– Он опытный следователь и умеет вести допросы, – добавила Нина. – Расколоть его без чего-либо определенного будет очень трудно, а блеф он почует за двадцать шагов. Нам нужны рычаги.

– И как мы будем их получать? – спросила Брек.

– Нам нужно провести обыск без ордера, – сказал Кент. Все вопросительно посмотрели на него, и он добавил: – Законно.

Нина подняла указательный палец.

– Чрезвычайных обстоятельств нет. – Она подняла средний палец. – Мы не преследуем опасного преступника. – Вверх отправился безымянный палец. – Хейзел не арестован, у него при себе или в машине нет ничего явно подозрительного. – Пожала плечами. – Нам остается только получить его согласие, однако просить у него мы не хотим. – Она опустила руку. – Не вижу, как такое может произойти.

– Ты уже слишком долго работаешь в Бюро, – усмехнулся Перес, – и успела забыть, что такое быть простым полицейским.

Нина ждала от него разъяснений, однако он лишь молча смотрел на нее, надеясь, что она сама придет к другому заключению. Наконец ее осенило.

– Мы обыщем его рабочее место! – торжествующе сказала Нина, и лицо Переса растянулось в широкой улыбке.

– Поумерьте свой пыл! – вмешался Кент. – Разве Хейзел не вправе рассчитывать на определенную личную неприкосновенность, особенно если у него в здании службы безопасности института есть отдельный кабинет или хотя бы шкафчик?

– Именно это он и имеет в виду. – Нина кивнула на Переса. – Когда я поступала на работу в полицию, я подписала соглашение, подтверждая то, что не жду личной неприкосновенности в том, что касается служебного имущества, включая автомобиль, шкаф, письменный стол, кабинет и сотовый телефон. – Она широко развела руки. – Служба внутренней безопасности и любой проверяющий могли в любой момент осмотреть любую мою вещь – и для этого не требовался ордер на обыск, если речь шла о казенной собственности.

– Так, подождите! – сказала Брек, откладывая палочки для еды и снова беря свой ноутбук. – Помнится, я видела что-то похожее в личных делах сотрудников ТИА, что может нам пригодиться. – Постучав по клавиатуре, она развернула компьютер экраном к остальным. – Вот то, что нужно.

Все подались к экрану. Хейзел действительно подписал документ, очень похожий на тот, про который говорила Нина.

– Только обо всем этом молчок, – сказал Уэйд. – Если мы что-нибудь найдем, это должно иметь юридическую силу. – Следующие свои слова он адресовал Пересу: – Ты должен поговорить с ректором и получить у нее письменное разрешение.

– Умный ход, – согласился следователь. – Ректор публичного учебного заведения имеет полномочия разрешить обыск, а мы будем действовать от ее имени.

Оба они намеревались действовать предельно осторожно. Несмотря на то что Хейзел, по сути дела, отказался от права на личную неприкосновенность, нанимаясь на работу, перед досмотром служебного имущества лучше будет заручиться официальным согласием того, кто за это имущество отвечает.

– Мы конфискуем компьютер Хейзела, если он был выдан ему администрацией института, – Уэйд повернулся к Брек, – но в систему войдем только после того, как получим ордер на обыск.