|
Бамиан, стало быть, на западе, там, откуда мы прилетели. Знать бы еще, сколько километров отделяет меня от этих двух населенных пунктов… В любом случае надо идти. И правильнее всего будет двигаться на восток. Если даже я не выйду к Чарикару, в любом случае упрусь в дорогу, соединяющую Кабул с северной частью страны. Это самая оживленная афганская трасса. Где восток, понятно – в противоположной от заката стороне. Осматриваю содержимое карманов. У меня есть военный билет, носовой платок, записная книжка, карандаш, пуля от пулемета ДШК, из которой я хотел сделать брелок, и серебряный конь. То есть фактически у меня нет ничего, что помогло бы выжить в этих диких краях. Нет оружия, нет еды, и главное – нет ни капли воды. А раз так, то надо идти. Чем скорее, тем лучше. Надо идти днем и ночью, идти быстро, максимально быстро. Найти воду на каменистых пустошах практически невозможно. Времени у меня в обрез. Уже хочется пить, а что будет завтра, послезавтра? Я поднимаюсь, поворачиваюсь спиной к закату и срываюсь с места. Местность ровная, бежать достаточно легко. Я буду бежать всю ночь. Два десантника могу все, а один – многое. Один – это я. Я обязан выжить. Такая у меня установка. Темнеет, на небе высыпают звезды. Вдали от городских огней они очень яркие, их много. Четко просматривается Млечный путь, ослепительно сияют Денеб в созвездии Лебедя, Ригель и Бетельгейзе в Орионе, горит холодным голубым пламенем Вега, самая яркая звезда в нашем полушарии. Впервые в жизни замечаю – звездный свет может быть настолько ярок, что предметы отбрасывают тени. Итак, я двигаюсь на восток. Ночи тут довольно прохладные, что стимулирует движение. Но смутные сомнения терзают меня. Правильно ли я выбрал направление? Сколько десятков или даже сотен километров мне предстоит преодолеть, прежде чем я выйду к людям? И что это будут за люди? Вдруг я окажусь в недружественном кишлаке? Вдруг наткнусь на банду духов? Что когда меня ожидает? Пытки, издевательства – и жуткая смерть в финале? И тут в голове появляется четкая, ясная мысль: «Иди на север!». От неожиданности я останавливаюсь. Какой, к чертовой матери, север? Там же ничего нет! Совсем ничего – ни кишлаков, ни дорог. Только безводная, гористая пустыня и хребты Гиндукуша. Нет, на север я не пойду. «На север, на север!», – стучит в висках. «Это все усталость и нервы, – успокаиваю я себя. – Решение принято и его надо выполнить. Точка!» Утро застает меня на пологом склоне горной гряды. Солнце встает за правым плечом и я матерюсь от обиды. Оказывается, всю ночь я шел не туда! Не на восток, а именно что на этот проклятый север! Сколько времени потеряно, сколько сил потрачено впустую… Разворачиваюсь и бегу навстречу светилу. Очень хочется пить. Просто очень. Но это еще цветочки. Ягодки будут потом. В полдень я засыпаю прямо на камнях. Сон получается недолгим – жажда и голод терзают меня, жгут изнутри. Надо идти. Надо. Бежать я уже не могу – задыхаюсь, но стараюсь двигаться скорым походным шагом. Чтобы не сбиться с ритма, бормочу стихи. Вечер. Закат в полнеба. Надо поспасть. Во сне не так хочется пить. Я ложусь на камни, закрываю глаза, но и во сне продолжаю идти. Поднимаюсь в полной темноте. Звезд не видно – облака. Дождь – вот что спасет меня. Хороший такой дождик, с громом и молнией. Но дождя нет. Пробую шагать в темноте, спотыкаюсь о камни и едва не ломаю ногу. Придется ждать до утра. Рассвет. Поднимаюсь, облизывая растрескавшиеся губы. Фиолетовые горы висят надо мной. Они инопланетно красивы. Вслух желаю им провалиться в ад. Я готов отдать руку или ногу за глоток воды. Мне очень хочется заплакать, но – нечем. Лишней влаги в организме не осталось даже на одну единственную слезинку. Пожалуй, что пора писать прощальное письмо, благо у меня имеется записная книжка и карандаш. |
