Мне повезло, тётушки Грэйва на кухне не оказалось. Вместо неё на столе, заставленном разномастными угощеньями, от сваренных вкрутую яиц до воздушных рогаликов, обнаружилась записка, в которой милая дама сообщала, что ушла за покупками.

Обрадованная тем, что не придётся тратить время на болтовню (порой из кухни было не так-то просто вырваться), поспешила в холл, на ходу натягивая пальто и гадая, если в полицейском управлении Мара не окажется, согласятся ли коллеги-констебли дать его координаты…

— Доброе утро, Ива.

Распахнув дверь, остановилась как вкопанная, глядя сверху вниз на незваную гостью. Её светлость, вдовствующая герцогиня, собственной персоной.

Смерив высокомерным взглядом и не дожидаясь, пока посторонюсь, высшая подвинула меня своей маленькой пухлой ручкой. Потрясая пышными телесами, прошла в холл.

Опомнившись, я присела в реверансе и протараторила, мысленно проклиная вельможную особу за то, что выбрала именно сегодняшний день для своего визита:

— Доброе утро, миледи. Его светлости нет дома.

— Я в курсе. — Леди Офилия стянула серые лайковые перчатки и уставилась на меня немигающим взглядом, явно ожидая, когда же вспомню об обязанностях радушной хозяйки и покорной рабыни.

Скрипнув от досады зубами, снова изобразила книксен.

— Может, хотите чаю?

— Не откажусь.

Я жестом пригласила её светлость проследовать в гостиную. Сказав, что мигом обернусь, помчалась за чаем и угощениями. Авось, увидав всё это великолепие, высшая позабудет обо мне, и я смогу незаметно исчезнуть.

Увы, всё тем же приказным тоном Офилия велела составить ей компанию. Отправив в чай несколько кубиков сахара, принялась не спеша его размешивать, ударяя маленькой серебряной ложечкой по стенкам чашки.

Этот звук, мерное постукивание по тонкому фаянсу, плавное движение её руки, низкий тягучий голос, растекавшийся по комнате, словно патока, да вторящие ему ходики на стене, ввели меня в некое подобие транса. В голове не осталось ни одной мысли. Кажется, я куда-то спешила. А теперь и вспомнить не могла, куда.

Покорно опустилась в кресло и замерла.

— Жасминовый, мой любимый, — сделав глоток, довольно причмокнула герцогиня и потянулась за сладостями. — Хорошо, что эта старая кошёлка тоже убралась, — расплылась в приторной улыбке, после чего наигранно-ласковым голосом поинтересовалась: — А как поживает Маэжи? В каком она сейчас состоянии?

— Маэжи уже давно обходится без эмоций, — помимо воли вырвались слова. Наверное, попроси высшая поделиться самой сокровенной тайной, и я бы выложила её как миленькая.

— Это хорошо, — удовлетворённо кивнула женщина. — Лишние уши нам ни к чему. Эйрон сказал, на тебе защитный артефакт. От него, дорогая, придётся избавиться. Не хватало ещё, чтобы Эшерли бросился тебя спасать. Шлюхи не заслуживают спасения, — с невозмутимым видом заявила герцогиня и продолжила чайную дегустацию.

— Избавиться? — с трудом выдавила из себя. Язык не слушался, губы едва шевелились — сейчас я была не властна над своим собственным телом. Внутри всё стыло от ужаса, а со стороны, наверное, казалось, будто я сама безмятежность.

— Дай руку! — потребовала высшая. Отставив в сторону угощения, вцепилась в рукав моего платья и задрала манжету. Нахмурилась, различив бледное свечение на запястье — серебристую вязь артефакта.

Интересно, как она намерена снять это чудо магии? Содрать вместе с кожей?

Меня окатила новая волна страха. А чёртова ведьма, словно угадав мои мысли, задумчиво пробормотала:

— Эшерли не перестаёт удивлять… И что же мне с тобой делать? В самом деле, не отрезать же тебе руку.