– Прости, я что‑то задумался. Держись, – протянул ей огромную лапищу.

Ромили ухватилась за указательный и средний пальцы – на большее руки у нее не хватало.

– Не надо было тебе пить этот последний кубок, – укоризненно заметил Орейн.

– А что было делать?

– Ладно, ты мне здорово помог, – шепнул он ей. – Давай поспешим, может, ты еще успеешь немного отдохнуть в монастыре, прежде чем… Глянь‑ка! – Он жестом указал на очистившееся от туч небо. – Видишь, снег прекратился… Подождем начала церковной службы, посвященной Середине зимы. Соберутся все гости – каждый мечтает послушать монахов, даже тот, кто лежит в постели со сломанной ногой. Уж больно здорово они, черти, заливаются! Любо‑дорого послушать. Погодка‑то налаживается, и эта грязная крыса Лиондри, – он ударил кулаком по воздуху, – вполне возможно, уже там. Ничего ему не делается – живет в свое удовольствие, здоровеет. Сидит и слушает божественные гимны, и кошки на душе не скребут.

Ромили перепугалась:

– Он же узнает вас, дядюшка!

– Меня‑то что, – нахмурился Орейн. – Он других может узнать…

Девушка поняла его в том смысле, что, может, сам Каролин скрывается где‑то в монастыре? Или он имел в виду Аларика, чью семью погубил этот негодяй? А может, дома Карло? Положение у него было очень высокое – это сразу видно, теперь же он является одним из главных советников Каролина.

Лапа Орейна легла ей на голову.

– Послушай, Румал, – шепнул великан. – Я притворюсь больным и спрячусь в доме для приезжих. Меня поместят в лазарет. Не бойся, ничего плохого мне не сделают, разве что поднесут бокал монастырского вина…

Снег теперь падал редкими, крупными снежинками – не спеша, плавно кружил в воздухе. Ветер тоже стих и лишь слегка поддувал под подаренную накидку.

– Послушайте, а что, действительно существует ларан, с помощью которого можно изменять погоду?

– Поговаривают, что можно. – Орейн вновь помрачнел, потом процедил сквозь зубы: – Вот он перед тобой, результат подобного колдовства.

4

Всенощная Праздника середины зимы в монастыре Святого Валентина в Снегах была событием в Хеллерах. Со всей округи приходили на нее люди, чтобы послушать божественное пение. На службе отпускались грехи, отмаливалась пролитая кровь, алчность и блуд…

Кое‑что Ромили уже доводилось слышать – издали, из конюшни, фрагментами. На этот раз она решила дождаться финала. В предвкушении радости девушка не замечала беспокойства, охватившего Орейна, который настоял, чтобы сели они в задних рядах. По простоте душевной Ромили поинтересовалась, где же дом Карло и будет ли он на службе. Орейн набычился и ничего не ответил. Его очень тревожил Аларик – только бы тот не явился в церковь. К концу службы он шепнул Ромили:

– Лиондри Хастура еще нет. Слава тебе, Господи. Может, он сверзился где‑нибудь с обрыва? Вот это была бы удача! Редкостная!..

«Удача удачей, но как же насчет магического управления погодой? Неужели это дается ему так просто?»

В переднем ряду хористов она увидела Кэрила, чистенького, нарядного. Рот у него во время пения открывался, как у птички, – у мальчика был изумительный дискант, сразу выделявший его среди других голосов. Может, это было к лучшему, что дом Карло не явился на службу. Орейн явно не в себе, ни на минуту не может угомониться – все время ерзает, оглядывается… В конце концов он, не позволив дослушать службу, стащил ее с места и повлек в конюшню, где ни с того ни с сего принялся проверять службу птиц.