|
Все равно, семь бед, один ответ! Голодный спазм перехватил желудок… Ромили швырнула кусок несвежего мяса, вырезанного из тушки рогатого кролика, на навозную кучу – он сгниет там или его сожрет какой‑нибудь любитель падали. Может, пес не побрезгует, они такие простаки… Девушка сунула руку в клетку – там сразу поднялась суматоха, – пальцы наткнулись на что‑то мягкое, оперенное, отчаянно заверещавшее… Сердце наполнилось волнением, ноги задрожали, Ромили совладала с собой, не сробела – она выросла в деревне, видела и не такое. Голубь отчаянно забился у нее в руке. Ромили свернула ему шею и положила тушку на уже натянутую рукавицу. Следом целенаправленно послала в сторону Пречиозы мысленный сигнал.
На мгновение девушке показалось, что ястребица и на этот раз взорвется в припадке ярости. Ромили едва не заплакала от обиды… Неожиданно птица наклонила голову, глянула на тушку и ударила ее клювом так быстро, что Ромили даже не заметила, только руку отбросило. Хлынула кровь… И слезы!.. Птица еще раз так же стремительно ударила и принялась есть. Теперь Ромили зарыдала громко, взахлеб. Она едва могла удержать руку – та ходила ходуном. – Ой, моя хорошая… – сквозь слезы прошептала девушка. – Красавица ты моя!.. Радость ты моя драгоценная!.. Когда птица насытилась – голод буквально глодал Ромили изнутри, даже пить не хотелось, только хотя бы что‑нибудь, вот такое малюсенькое, положить в рот, – девушка натянула на голову самке колпачок. Пусть Пречиоза поспит, а когда проснется, сразу вспомнит, кто и каким образом ее накормил. Да, только бы не забыть – нужно распорядиться, чтобы Пречиозу кормили только свежатиной; птицы, мыши – все равно, лишь бы еще теплые. Что поделать, этот порядок придется ввести до той поры, пока сама ястребица не сможет вылететь на охоту. Это случится еще не скоро… С другой стороны, Пречиоза очень умна – Ромили верила в это, – и обучение не займет много времени. Вот что еще мелькнуло в сознании – теперь ястребицу следует приучить, что именно она, Ромили, является источником пищи, эту мысль ей надо вдолбить во что бы то ни стало. Тогда можно и на охоту отправляться… Рука затекла – девушка скинула перчатку из грубой кожи, тяжелую, едва мнущуюся, и повертела кистью. Уже совсем рассвело, сквозь щели в сарае пробивался утренний свет – значит, она провела здесь всю ночь? Ой, надо бежать домой, сейчас слуги начнут вставать… Девушка загасила фонарь, повернулась к внезапно распахнувшейся двери. На пороге стоял Микел, владелец «Соколиной лужайки». Рядом – старый Девин. – Госпожа Ромили! – удивленно воскликнул Девин. – Вы что, провели здесь всю ночь? На висках отца запульсировали жилки. – Ты, негодница!.. Я же приказал тебе отправляться домой. Я разве разрешил тебе остаться? Ты мне вызов бросаешь?! Убирайся отсюда и больше никогда не прикасайся к этому ястребу! – Ястреб поел! – выкрикнула Ромили. – Я его спасла! Разве это ничего не значит? – На глазах выступили слезы, и, подобно пленной птице, она взорвалась от гнева: – Пусть меня выпорют, если тебе так хочется! Если тебе так важно, чтобы я чувствовала себя благородной дамой, а птице позволила погибнуть!.. Если так должны поступать знатные леди, клянусь тебе, я никогда не стану такой… У меня есть ларан… – Ромили уже не соображала, что говорит. – Не думаю, чтобы боги допустили ошибку, и не зря они наградили меня этим даром. Разве я виновата, что мои братья им не обладают, а во мне живет он полной мерой? И вот пожалуйста, Пречиоза спит, она поела!.. Рыдания заглушили последние слова, девушка бессильно попыталась жестикулировать, потом, не в силах совладать с руками, опустила их. |
