|
Тем не менее я обязан… нет, не вынужден, именно обязан так поступать, потому что многие тысячи людей – женщин, стариков, детей – верят, что я король. Они послали под мое начало мужей, отцов, братьев, они доверили мне их жизни на том поприще, где их нельзя сохранить. Но уменьшить количество потерь в моей власти. Власть!.. – Он усмехнулся. – Иной раз мне кажется, что служить куда легче, чем править… Ступай, принеси птицу, – добавил он, и только спустя несколько секунд до Ромили дошло, что лишь последние три слова он произнес вслух. Это открытие ошеломило ее.
«Значит, я прочитала его мысли и он знает, что они мне доступны? И раньше знал?.. Он никогда так подолгу не говорит – с солдатами и офицерами общается запросто, но без запанибрата. Приказы отдает короткие, точные… Но свои мысли он не в состоянии спрятать от того, кто обладает лараном. Что хорошего в том, что такой король поведет людей на войну? Подобные колебания не к лицу человеку, вынужденному каждый раз решать, какой ценой должна быть куплена победа. И если разведка, на которую должна вылететь сейчас сторожевая птица, поможет спасти жизни хотя бы нескольких человек, здесь не может быть сомнений…» Ромили едва не ахнула, чуть не прикрыла рот ладошкой – ишь как стала рассуждать! И о своем горе забыла, и птичку готова послать в пекло. Может, для того и раскрыл король свои мысли? Ох, простая у тебя душа, Ромили, укорила она саму себя. О каком выборе в подобных случаях может идти речь? Что ж ты не скормила себя изголодавшемуся до крайности баньши? Неужели тогда смерть хотя бы одного человека была бы оправданна, хотя виновных в том вовсе не было. Баньши хотят есть, люди не хотят быть съеденными. Вот и вся простенькая правда! Ты, Ромили, человек, так зачем же куражиться, впадать в безутешное горе? К примеру, король послал бы ее на смертельно опасное задание – она бы посмела нарушить приказ? Девушка повернулась, подбежала к коню Руйвена, сняла с луки Умеренность и запустила ее в полет. Вошла в контакт. Птица высоко парила над брошенными полями… Вот до нее долетел частый перестук копыт, грохот прокатывающихся по деревянному настилу фур, мерное шествие отряда солдат, сбивавших шаг при переходе через мост и опять размеренно бьющих сапогами по пыльному, уже разбитому проселку. Армия Ракхела покинула лагерь и теперь шествовала к лугу. Когда же они успели навести переправу? Положение обострялось на глазах. Кони… солдаты с обнаженными мечами… трупы, лежащие по обочинам… трудно сказать, чьи они люди – Каролина или Ракхела… главное то, что они мирные жители… Что это?! Конный отряд с копьями наперевес, развернувшись, лавой тек в их сторону. Сюда, где развевалось голубое с серебряной сосной знамя Каролина? «Солнечный, спасай короля!..» Какой‑то частью сознания она уловила, что и ее конь перешел в резвый галоп, вслед за вороным. Все это она видела сверху – небольшая группа всадников, удирающая под напором отряда вражеской конницы. И в этот момент полыхнуло!.. Казалось, вспыхнул воздух, все вокруг мгновенно пропиталось отвратительным зловонием. Люди и кони кричали так, что Ромили, все еще находящаяся на связи с птицей, содрогнулась. Но голову не потеряла – наоборот, еще более укрепилась в стремлении довести разведку до конца. Это в настоящую секунду было необходимо. Король ее глазами наблюдал за ходом так неожиданно начавшейся битвы. Вид с высоты давал ему решающее преимущество, тем более что Лиондри явно поспешил с началом сражения – большая часть его армии еще оставалась на противоположной стороне речки, а наведенный мост был слишком узок, чтобы обеспечить скорую переправу главных сил. Ему бы часок выждать, тогда бы он сумел нанести смертельный удар. Но и теперь положение было критическое. С помощью конницы и клингфайра враг мог разметать застигнутые врасплох войска Каролина. |
