– Это же Дарен. С ним еще кто‑то… Ромили, взгляни. Побежим, встретим их!..

Но сестра внезапно остановилась, смутилась. Как‑то сразу ей стали мешать косы, отброшенные за спину, грязные пальцы и рот. Она быстро вытерла руки о шкуру вертевшегося у ног дворового пса, потом достала платок и, послюнявив его край, стала тереть щеки и подбородок. Что за блажь на нее накатила? Почему вдруг подобные пустяки взволновали ее?.. Разве только из‑за Дарена или еще и друг его, пока невиденный, незнакомый, смутил ее?.. Наконец всадники въехали во двор. Дарен спешился, и Раэль бросился ему на шею, повис, затараторил что‑то быстро, глотая звуки – не разберешь… Старший брат засмеялся, обнял мальчика, затем направился к Ромили и обнял ее.

– Как ты вытянулась, уже совсем невеста…

– У нее скоро день рождения!.. – выпалил Раэль. – Что ты ей привез?

Дарен рассмеялся. Он был высок и строен, тонок в талии. Рыжие волосы завивались в кудряшки – словно папаха, надвинутая на глаза. Лицо бледно, по‑видимому, от долгих занятий в монастыре Святого Валентина в Снегах, на которых ему приходилось просиживать часами.

– Я совсем забыл, что у тебя день рождения, сестра, – признался Дарен. – Ты меня не забыла? А подарок к празднику я все‑таки везу.

– Для меня самый лучший подарок – твой приезд, – ответила Ромили, и легкая тень грусти мелькнула на лице. Она любила Дарена, но Руйвен был ей куда ближе. Однако он больше никогда не вернется домой. Никогда, никогда… Ненависть к проклятым Башням, которые похитили у нее брата, всколыхнулась в душе. Даже слезы на глаза выступили…

– Папа и Люсьела завтракают, – сообщила она. – Поднимемся на балкон, Дарен? Прикажи коридому[10], чтобы он распаковал сумы и отнес вещи в твою комнату.

Она схватила брата за руку и уже было совсем поволокла к лестнице, однако тот осторожно высвободил руку и повернулся к своему спутнику, который уже слез с коня и отдал поводья слуге.

– Прежде я хочу познакомить тебя с моим другом, – сказал он и, вернувшись, подтащил незнакомца поближе к сестре. – Алдерик из Кастамира… Старшая из моих сестер Ромили…

Молодой человек был еще выше Дарена, его темно‑рыжие как медь волосы приблескивали на кончиках золотистыми светлыми искорками. Глаза серые, глубоко посаженные, лоб высокий, чистый… Одет он был бедновато, не в пример разряженному Дарену. Тот как законный наследник «Соколиной лужайки» был облачен в бархатный, украшенный вышивкой и меховой опушкой камзол. На плечах Алдерика болтался поношенный плащ – создавалось впечатление, что этим нарядом пользовался еще его отец, а то и дедушка. Местами были видны искусно наложенные заплаты.

«Значит, он нашел друга из числа тех парней, что беднее его. Он и сюда его привез потому, что молодому человеку не по средствам отправиться домой. Дарен очень добр…»

Она тоже вмиг прониклась участием к бедному послушнику и доброжелательно сказала:

– Добро пожаловать, дом[11] Алдерик. Давайте поднимемся наверх, я познакомлю вас с родителями. Мы все вместе позавтракаем… Герин, – обратилась она к коридому, – перенесите вещи брата в его комнату, а багаж дома Алдерика в красный зал. Пока… Потом леди Люсьела выделит ему помещение, хотелось бы, чтобы поближе к комнате Дарена.

– Вот отлично. Пойдем! – воскликнул Дарен и, подхватив сестру под руку, поволок друга к лестнице. – Раэль, тебя‑то я уже тащить не могу – беги вперед, пожалуйста!

– Он так скучал по тебе, – сказала Ромили. – И по… – Она уже совсем было выговорила имя Руйвена, но в присутствии чужого человека не следовало касаться семейных дел; у нее с Дареном еще будет время для беседы.