– Прямо… Испугался! – ответил Дарен. – Просто я не привык находиться рядом с такой огромной и страшной птицей. – Он поджал губы.

– Пречиоза страшная? Да что ты! Она очень добрая и покладистая, – удивилась Ромили, потом обратилась к Керу: – Ну‑ка принеси приманку. – Когда он доставил ее, Ромили осмотрела и понюхала мясо. – Это ты даешь ястребам? Ты что, считаешь их пожирателями падали? Даже собаки не станут есть подобную тухлятину. Я же приказала, чтобы Пречиозе давали только свежее мясо – и пусть это будут мыши, если на кухне нет ничего лучшего. Но чтобы кормить птицу подобной гадостью!..

– Госпожа, сам Девин отложил эти куски!

Ромили уже совсем было собралась задать ему взбучку, но в этот момент Пречиоза насторожилась, завозилась у нее на руке. Девушка глубоко вздохнула и, взяв себя в руки, спокойно сказала:

– Я поговорю с Девином. Напомню, что такой падалью нельзя кормить ястребов. А теперь ступай и принеси мне свежатины. Если нет голубя, то возьми собаку и налови мышей или крыс. И побыстрее!..

Как только Кер убежал, Дарен заметил:

– Я смотрю, тренировка ястребов выработала у тебя командирский тон. Да и собой ты научилась владеть – это очень полезное качество!

– Я бы хотела, чтобы отец услышал твои слова, – сказала Ромили, продолжая тем временем гладить перышком ястребицу. – Птицы похожи на детей, они чутко воспринимают внутреннее состояние каждого, кто находится поблизости. Это факт. Помнишь, когда Раэль был совсем маленьким, Люсьеле пришлось прогнать его кормилицу – уже не помню, как ее звали, то ли Марья, то ли Мойра, что‑то в этом духе. Одним словом, у нее утонул старший мальчик, и всякий раз, когда она видела Раэля, сразу принималась плакать, а у младенца начинались колики… Вот тогда Гвенис и пришла к нам.

– Дело не только в этом, – заметил Алдерик, когда все они вышли на вымощенный камнем двор. – Суть в ларане. Как я слышал, впервые он ярко проявился у Деллереев и Макаранов… Ощущения слияния сознаний ястреба, лошади или караульных птиц… Это и помогло им обучать животных… Еще во время войны, которая велась в царствование короля Феликса. В роду Деллереев это было связано с какой‑то ненормальностью, какой‑то несущий смерть ген орудовал в их наследственном аппарате, поэтому их род вымер, а у Макаранов этот дар до сих пор передается по наследству.

Дарен криво усмехнулся:

– Я уже просил тебя, дружище, не упоминать о ларане, если тебя может услышать мой отец.

– Ну, он не похож на человека, с которым можно разговаривать только о цветах, сожалея о том, что выпавший снег способен погубить их, – усмехнулся Алдерик. – С детских лет я слышал рассказы о лошадях, объезженных Макаранами. Это были самые лучшие скакуны в мире, и дом Микел один из самых знаменитых лордов рода Макаранов. Я уверен, он обо всем прекрасно осведомлен.

– Возможно, но он ни разу не обмолвился об этом, – ответил Дарен. – Особенно с тех пор, как Руйвен ударился в бега, он вообще и слышать не желает о ларане. Я не порицаю брата – нет… хотя кое‑кто утверждает, что я от этого только выиграл. Что хорошего в раздорах? Когда‑нибудь мы поплатимся за это… За то, что не сумели сохранить мир в семье. Ромили… пока отца нет поблизости, я скажу тебе, а ты тайком передашь Мэйлине… Думаю, Раэлю говорить не стоит, он слишком мал, брякнет еще что‑нибудь невпопад. Я получил письмо от Руйвена – у него все в порядке; работа, которой он занимается, ему нравится. Он даже счастлив!.. Брат посылает нам всем привет и пишет, что всех любит, целует вас… издалека, так сказать. Он просит меня еще раз поговорить с отцом, когда выпадет удобный момент.