– Скорее яблоки созреют на ледяных утесах Неварсина, – покачала головой Ромили. – Ты же знаешь его…

– Сестра, – сказал Дарен, – пусть я не так силен в телепатии, как ты, чтобы разобрать его мысли, однако разгневался он крепко.

Ромили недоверчиво взглянула на брата.

– Неужели ты не слышишь того, что возникает в чужой голове? Ну, невысказанное слово, чувства… Ты что, не способен на это?

Юноша медленно покраснел, опустил глаза.

– Именно так, сестричка, – ответил он, и Ромили отвела взгляд. Она даже предположить не могла; она была уверена, что все ее родственники наделены этим даром. Она глянула на Девина, который пересекал двор.

– Как же ты, верный друг, распорядился кормить ястребов отбросами с кухни? – Девушка указала на чан, который принес Кер.

Девин приблизился, поднял кусок мяса, понюхал. Его лицо вытянулось.

– Этот негодяй принес это? Он никогда не станет хорошим сокольничим. В общем‑то я послал его на кухню, поскольку леди Люсьела сказала, что слишком много голубей идет на приманку. Не думал, что этот лентяй не наловит мышей. Ну совсем обнаглел, лодырь!..

В разговор вступил Алдерик:

– Можно, я поглажу ее? – Ромили передала ему перышко. Молодой человек принялся осторожно водить им по роскошному оперению огромной самки. – Да, очень красиво! Настоящий верин!.. Их не так‑то просто держать при усадьбе, хотя я и не пытался… Это совсем не то, что выведенные в соколятне, совсем другой толк… Он был дикий? Кто же его приручил?

Ромили потупилась, щеки ее покраснели от удовольствия, и она ответила тихо, едва слышно:

– Я. Мы и теперь трудимся вместе. Птица еще ни разу не была выпущена в свободный полет.

– Ты?! Девушка? Но почему? Разве сам Макаран не смог бы? Хотя, конечно, ты же из его рода. Какое‑то время я жил в Башне, там мне тоже встречались женщины, сумевшие приручить веринов. Одной, самой искусной в обращении с птицами, так и говорили: «Ну, ты настоящая Макаран!»

– Разве в Башне жил кто‑нибудь из нашего рода? – спросила Ромили. – Вроде бы все родичи мне известны, и там не могло быть наших родственников. Правда, пока мой брат не сбежал туда…

– Нет, это просто пословица такая. Я слышал ее от отца, а тот от своего отца. Чуть что, они приговаривали: настоящий Макаран!.. Или: ну, у этого парня донас[14] Макаранов.

Ромили обратила внимание, что гость употребил древнее, отличавшее особую касту слово «донас», а не принятое на Киллгардских холмах «ларан».

В этот момент Алдерик поинтересовался:

– Как я заметил, ваш отец не очень‑то рад, что его сын оказался в Башне. Очень многие знатные господа почли бы за честь…

Дарен горько улыбнулся:

– Я не способен работать с животными – нет у меня этих способностей, а те слабенькие, что перешли по наследству, сохранились только благодаря обучению. А то бы они тоже угасли. Пока Руйвен был наследником, это не имело значения; в этом случае меня определили бы в монастырь, я был счастлив, если бы меня посвятили в Братство. Теперь все перевернулось – ныне отец и слышать не хочет о Неварсине, где якобы его сына сбили с толку.

– У тебя же есть третий брат! – пожал плечами Алдерик. – Тот мальчик, который бросился тебя встречать. Недестро. Он что, слабоумный? Почему бы отцу не позволить тебе уйти в монастырь Святого Валентина в Снегах или в более отдаленный – Святого Рафаэля, а ему передать по наследству титул и поместье? Раэль, кажется, так ты называл его… Взгляни хотя бы на госпожу Ромили.