|
Должно быть, это чертовски неприятно, когда какой то выскочка отхватывает то, что должно принадлежать тебе. Реджи пожал плечами – то, что сказал Блейкфорд, ему уже неоднократно приходилось слышать и от других людей. – Я приходился Уоргрейву лишь племянником, так что у меня всегда были подозрения, что в конце концов наследником станет кто то из более близких родственников. – Я вижу, вы настроены куда более философски, чем я, – заметил Блейкфорд с недовольной гримасой. – В течение последних двенадцати лет я считаюсь наиболее вероятным наследником герцога Дэрвестонского, так что мне прекрасно известно, как неприятна неопределенность в подобных делах. – Наследником герцога Дэрвестонского? – Реджи тихо присвистнул. – Вот это будет куш. – Он попытался вспомнить, что ему известно о герцоге Дэрвестонском, но обнаружил, что информация, которой он располагает, весьма скудна. Он знал лишь, что герцог рано овдовел, живет на севере Англии, редко появляется в Лондоне и к тому же вращается совсем в иных кругах, нежели он, Реджинальд Дэвенпорт. – Вы беспокоитесь, что герцог женится и у него родится сын, или же у вас есть другие основания опасаться, что наследство достанется не вам, как это вышло у меня с графом Уоргрейвом? – Единственное дитя герцога Дэрвестонского сбежало из дома в возрасте восемнадцати лет, и с тех пор о нем никто ничего не слышал, – покачал головой Блейкфорд. – Дитяти наверняка уже нет в живых, хотя герцог отказывается это признать. – Я никогда не встречался с герцогом Дэрвестонским, но слышал, что он не только богат, как Крез, но еще и скуп и упрям, как тысяча чертей, – заметил Реджи. – Это мягко сказано, – отозвался, сделав очередной глоток портвейна, Блейкфорд, и лицо его помрачнело. – Старый хрыч бесится от сознания того, что в конечном итоге все его состояние достанется мне. Мы состоим в дальнем родстве, но, раз других наследников у него нет, придется ему с этим примириться. Внезапно Реджи ощутил прилив сочувствия к Блейкфорду. – Невеселое это дело – ждать, пока какой то богатый самодур отдаст концы. Дэвенпорт по себе знал, что это не просто невеселое занятие, – ему как никому другому было прекрасно известно, что человек, ждущий, когда чья то смерть принесет ему наследство, словно бы и не живет вовсе, а пишет некий черновик, хотя на самом деле бесценные годы его жизни проходят, не принося ему ни радости, ни удовлетворения. Отхлебнув вина, он, желая утешить Блейкфорда, сказал: – Разумеется, в первое время после того, как меня обошли с наследством, я был угнетен, но в конце концов все не так уж плохо устроилось. Мой кузен, молодой граф Уоргрейв, в качестве компенсации подписал бумаги, по которым я стал владельцем одного неплохого имения. Если пропавший ребенок герцога Дэрвестонского все же найдется, герцог, возможно, проявит по отношению к вам такое же великодушие. – Это вряд ли, – буркнул Блейкфорд, и лицо его исказила отвратительная усмешка. – Мы с ним всегда недолюбливали друг друга. И потом – разве какое то жалкое имение сравнится с состоянием герцога Дэрвестонского? – Тут Блейкфорд все же взял себя в руки и светским тоном произнес: – А я и не знал, что у вас появилось собственное поместье. Расскажите ка мне о нем. – Имение называется Стрикленд. Расположено между Шефтсбери и Дорчестером. Площадь – около трех тысяч акров. Оно в отменном состоянии, поскольку им очень умело управляли. – Это весьма необычно для поместья, владелец которого там не живет, – лениво заметил Блейкфорд. – К счастью, в Стрикленде оказался очень толковый управляющий, – сказал Реджи, ловя себя на том, что губы его поневоле расползаются в улыбке. – Самое интересное, что это женщина, и притом весьма незаурядная. Она обожает всяческие нововведения, ростом почти не уступает мне, и к тому же у нее разные глаза. |
