– Ну что у вас там случилось, девушка? – спросила докторша, вставляя в уши дужки фонендоскопа.

    Лёня не мудрствуя лукаво повторила уже произнесенную ею речь (см. предыдущую главу).

    Докторша, к счастью, не очень обращала внимание на то, что ей рассказывают, потому что была занята прослушиванием сердца Лады. Иначе, я думаю, она сочла бы Лёню чокнутой – та поминутно обращалась к Псу как к свидетелю.

    Кандидат в мужья тоже не слушал: он открыл чемоданчик, выбрал шприц, приготовил какие-то ампулки с лекарствами, на его взгляд, могущими пригодиться.

    Брови докторши удивленно поползли вверх.

    – А медицинская карточка больной у вас есть? – спросила она Лёню строго и немного взволнованно.

    – Н-не знаю, – ответила Лёня, бросая на меня испуганный взгляд. С мольбой о помощи. – Я ведь всего лишь подруга…

    – А с кем она живет? – докторша опять стала слушать сердце Лады.

    – Вообще-то с Бабушкой, но Бабушка уехала куда-то, и довольно давно, несколько лет уже… – Лёня лепетала, и голос ее становился все тише и тише, пока наконец не превратился в еле слышный шепот. – Я не знаю, но, по-моему, Лада никогда ничем не болела…

    – Шурик, послушай-ка ты, – сказала докторша, протягивая фонендоскоп медбрату. – Или у меня галлюцинации, или это от усталости, или…

    Шурик послушно взял фонендоскоп и склонился над Ладой. В этот момент я почувствовал, как меня кто-то дергает за хвост. Я обернулся: Домовушка выпростал лапку из-под тахты и пытался таким вот способом привлечь мое внимание.

    – Ты б это, Коток… Зеркальце превращательное на всякий случай принес бы. Али веревочку, ремешок какой подготовил. Не ровен час…

    Он не договорил и юркнул обратно, спугнутый голосом Шурика, взволнованным и дрожащим:

    – Два сердца, Катерина Ивановна!..

    – Два, не два, но посторонние шумы… Приготовь на всякий случай кокарбоксилазу. Сейчас я померяю давление…

    Пес взвыл, и Катерина Ивановна вздрогнула от неожиданности.

    – Собачку уберите! – скомандовала она.

    М-да, бесстрашная женщина! Жанна д'Арк! Потому что только бесстрашная женщина могла назвать нашего Пса собачкой.

    Пес глухо рыкнул и попятился.

    А Катерина Ивановна уже прилаживала тонометр на похудевшую ручку Лады чуть повыше локотка.

    Шурик копался в своем чемоданчике.

    Я посчитал, что пора принять меры – не можем же мы позволить, чтобы нашей Ладе кололи всякую гадость, начиная с кокарбоксилазы и кончая папаверином с димедролом.

    Я взглянул на Ворона.

    Тот пристально наблюдал за действиями медработников и, кажется, не собирался вмешиваться.

    Я переместился поближе к нему.

    А Катерина Ивановна тем временем снова удивленно подняла брови и сказала:

    – Тонометр, кажется, испортился.

    – А что такое? – Шурик повернулся к ней, и я одним прыжком метнулся к Ворону.

    – Не пора еще? – спросил я, дрожа от волнения.

    – Нет, – коротко каркнул Ворон.

    Катерина Ивановна вздрогнула и заметила недовольно:

    – Зверинец тут у вас, девушка! Уберите-ка животных, им не место в комнате больной!

    Лёня пожала плечами:

    – Не знаю, смогу ли… Они меня не послушаются, я ведь им не хозяйка.