– Меня так просто не возьмешь! – тяжело выдохнул волшебник, не обращая внимания на панику среди нормальных людей, шедших за его спиной, задетых краем его чар и затаптываемых сейчас ордой живых марионеток, завывающих, будто волки в голодный год. Из необычайно густой паутины вен, покрывшей теперь уже все его тело, вниз на каменный пол стекали тонкие струйки крови, в животе зияла громадная дыра, через которую можно было рассмотреть позвоночник, но он все еще стоял.

Млфурий заскрежетал зубами, если, конечно, у него были зубы, от злости, во всяком случае мысли этого древнего существа, которые не получалось не чувствовать, были окрашены именно дичайшей смесью раздражения, злости и голода. Дичь уходила! И древний покровитель гномов был этим фактом сильно расстроен. А я, больше не парализованный исчезнувшим белым светом и не управляемый чужой волей жестокого древнего могущественного монстра, упавший на колени и вопящий вслух от боли, осознал, что совсем рядом есть хорошее средство для исправления ситуации. Длинный и чуть изогнутый меч. Сейчас живой артефакт меня не усиливал, но я все равно оставался обладателем далеко не самых слабых мышц, да к тому же наделенным некоторым сопротивлением магии. А нас с волшебником разделяло всего несколько метров.

– Меня тоже! – Обхватить пальцами рукоять и броситься вперед было необычайно сложно, особенно тяжелым оказался первый шаг. Туловище, из которого торчали слабо подергивающиеся обрывки щупалец, казалось, весило целую тонну, а коленные суставы, очевидно, были заменены на едва ли не цельнолитые аналоги, для ходьбы, а тем более для бега совершенно точно не предназначенные. Директор, видя приближающуюся к нему угрозу, не стал пользоваться ментальной магией, очевидно, малополезной против меня, и коротко, без замаха пустил вперед волну пламени из выставленной вперед ладони. Вот только за секунду до этого я рухнул, наполовину желая увернуться, наполовину просто потеряв равновесие, ведь первоначально планировалось вовсе не неуклюжее падение, а изящный перекат.

Огонь прошел большей частью поверху, а меньшая скатилась по коже, словно вода.

– Вперед, смертный! – Мыслеобраз, пришедший от Млфурия, был мучительнее, чем любой ожог. – Убей его ради меня!

– Исполняю, – прохрипел я и метнул свое оружие вперед. Судя по звону, обо что-то оно там ударилось. Неужели волшебник успел отбить клинок посохом? Впрочем, почему нет, этот бугай еще крупнее и мускулистей меня, а значит, наверное, умеет пользоваться своим телом. И, кстати, слишком долго лежать на одном месте вредно для здоровья.

Секундой позже догадка, заставившая перекатиться поближе к Директору, подтвердилась. На то место, где я только что лежал, с размаху опустился хрустальный шар, венчающий конец посоха. И он оставил в камнях неплохую такую вмятину! А в следующий момент меня схватили руки подконтрольных менталисту людей и распяли, крепко потянув сразу за все конечности в разные стороны, будто диковинная пыточная машина.

– Ну, вот и все, – не отказал себе в маленькой радости напоследок позлорадствовать волшебник, направляя в мою сторону свободную от оружия руку, но вдруг вздрогнул и медленно обернулся вокруг своей оси, явив воткнутый в спину ржавый кинжал.

– Лезвие из холодного железа – лучшее средство, чтобы убить волшебника, даже самого могущественного, – широко улыбнулся Мальграм, выглядевший сейчас последним оборванцем, грязным и потасканным. – Стоит ему проникнуть внутрь ауры, и та больше не способна к управлению энергией. А еще оно не видимо для следящих чар. Особенно если человек, несущий его, но старательно избавившийся от всей собственной магической энергии, будет атаковать не со стороны перекрытого заклятиями узкого прохода, ведущего к принцу, а с совершенно неожиданного направления.

Вероятно, находящиеся вокруг люди-марионетки могли бы нас растерзать.