Филдинг засуетился, когда они неожиданно вошли к нему – Джек не стал слушать никаких слов секретарши, – но быстро обрел свой облик самоуверенного врача‑исповедника. Кейт была хорошо знакома с такой манерой поведения, часто сталкиваясь с ней на работе.

Он поклялся, что на этих днях связался с Национальным институтом здравоохранения и с таким же волнением, как и Кейт, ждет от них помощи и поддержки.

– Но ей с каждым днем становится все хуже. – Кейт старалась говорить спокойно, хотя ей хотелось кричать.

– Знаю, знаю, – скорбно покивал он. – Но нам приходится иметь дело с бюрократией масштаба Пентагона.

Кейт знала, что он преувеличивает. Скорее всего, знал это и Филдинг. Он бросил взгляд на Джека – он все время посматривал на него. Может, потому, что, войдя, Джек сообщил, что у его сестры есть несколько вопросов, и с тех пор не произнес ни слова. Он просто сидел и смотрел на Филдинга. От его взгляда и Кейт было не по себе; она могла только догадываться, как он действует на Филдинга.

Внезапно Джек ожил. Он хлопнул ладонями по бедрам и встал.

– Что ж, наверно, так и есть. – Он протянул руку Филдингу. – Спасибо, что уделили нам время, док.

Филдинг тоже встал, и они обменялись рукопожатиями.

– Не сомневаюсь, что скоро все выяснится.

– Еще один вопрос, – сказал Джек, не выпуская руки Филдинга. – Почему вы врете?

– Что? Как вы смеете…

Джек сменил хватку и, зажав большой палец Филдинга, взял его на излом. У Филдинга подогнулись колени, и он застонал.

– Джек! – воскликнула Кейт, кидаясь к нему. – Боже милостивый, что ты делаешь? Прекрати!

– Я извиняюсь за то, что мы тут устроили армрестлинг, – сказал он ей. – Будь у нас время, я бы нашел другой способ. Но поскольку время поджимает…

– Я позову охрану! – выдохнул Филдинг. Он пустил в ход свободную руку, чтобы освободиться от хватки Джека, но его старания привели лишь к тому, что Джек перехватил большой палец и левой его руки. – Полиция!

– Прекрасно, – мягко и спокойно, словно объясняя прохожему, как пройти к ближайшей станции подземки, сказал Джек. – Но это не помешает мне вывихнуть вам оба больших пальца и вывернуть их на триста шестьдесят градусов. Вы врач. И можете представить, как долго вы не сможете пользоваться ими, если вообще сможете. Копы могут явиться, но вам придется жить без больших пальцев. Как низшей форме жизни.

– Джек, прошу тебя! – Кейт никогда не видела брата таким – воплощением необоримой силы и неумолимости; от него шло грозное обещание жестокости. Она ужаснулась, испытывая страх. – Он же не…

– Правду! – Джек повысил голос, выворачивая оба пальца на четверть оборота. – Вы не звонили в НИЗ. Ни разу. Я прав?

Филдинг что‑то пролепетал. По его искаженному лицу градом тек пот. Наконец он кивнул.

– Подонок! – вырвалось у Кейт. Джек посмотрел на нее:

– Что это за слово?

Не обращая на него внимания, Кейт подошла к столу Филдинга. Только что она испытывала сочувствие к этому человеку – она не выносила, когда кому‑то причиняют боль, – но сейчас она хотела взять его медный письменный прибор и вышибить ему мозги. Джеку потребовалось всего тридцать секунд, чтобы сорвать с Филдинга маску респектабельности, после чего некогда уважаемый коллега представлял собой жалкое зрелище.

– Почему не звонили? – закричала она. – Объясните!

– Прошу вас… – выдохнул он, кивая на свои беспомощные руки.