– Могу ли я спросить тебя, Джек, – серьезно посмотрев на него, сказала Кейт, – зачем тебе так много пистолетов?

– Потому что я могу позволить их себе. Потому что я этого хочу. Потому что мне с ними гораздо спокойней.

– Но ты же не принадлежишь к этим психам из Национальной стрелковой ассоциации?[19]

– Нет, – улыбнулся он. – Они порядочные граждане.

– Я ненавижу оружие. Когда мы еще были вместе с Роном, он что‑то такое купил. И сказал, что тоже его терпеть не может, но представил, как вдруг его лишат права купить оружие, вот и… – Она пожала плечами.

– Неглупый парень. Я не делаю вид, будто знаю все ответы на все вопросы, Кейт. Я не занимаюсь решением проблем общества, а пытаюсь держать насилие под контролем. И считаю попытку разоружить потенциальных жертв полным бредом.

– Ты так уважаешь Вторую поправку?[20] Он сдержал улыбку.

– Не совсем. Поправки, вторая или какая там, для меня не так уж важны. Если и есть что‑то на свете, Кейт, то это противостояние «хороших парней» и «плохих парней». Пока есть на свете плохие парни, готовые насиловать, стрелять и резать, бить и мучить, лишь бы добиться своего, их потенциальные жертвы имеют право решительно противостоять им. И кольты не случайно были названы «уравнителями». Самая хрупкая женщина с пистолетом в руках справится с любым насильником.

– Значит, – медленно произнесла Кейт, – если все эти плохие парни каким‑то волшебным образом исчезнут, ты откажешься от своего оружия?

– Ни в коем случае.

Кейт кивнула. Она не улыбалась, но ее глаза ясно говорили: «Я тебя понимаю».

Опираясь на ручки кресла, как на подпорки, Джек заставил себя встать.

– Сейчас я слишком устал, чтобы спорить. Может, после того, как вздремну…

Он добрел до своей спальни и рухнул на кровать. Передохнув, он подтянул телефон и набрал номер. Прежде чем покинуть спальню, он прослушал свой автоответчик и обнаружил на нем два послания от Сэнди Палмера, мальчишки‑репортера. Джеку надо было позвонить Джиа, дать ей знать, что он чувствует себя куда лучше, и выяснить, как дела у нее. И лишь затем Супермен позвонит Джимми Олсену, чтобы тот занялся куда более важными делами, чем амнистия для Спасителя…

4

«Встречай меня в полдень в баре, где тебе объяснят, как найти меня. Мне нужна твоя помощь».

Эти слова продолжали звучать в голове у Сэнди. Особенно последние четыре: мне нужна твоя помощь.

Он летел как на крыльях, готовый хохотать и прыгать, когда спешил вверх по Бродвею. Верхний Вест‑сайд наслаждался радостями солнечного воскресного утра: кое‑кто перекусывал на свежем воздухе, респектабельные пары выгуливали своих детей или направлялись в церковь.

Посмотрите на меня! – хотелось заорать Сэнди. Прошлым вечером я сидел плечом к плечу с самыми знаменитыми людьми, а сегодня утром мне позвонил тот таинственный человек, о котором говорит вся страна, и ему нужна моя помощь. Кто бы не хотел оказаться на моем месте? Все вы хотите! Признайтесь!

Ну до чего классно! И присниться не могло, что меня ждет такая классная жизнь!

Звонок застал его врасплох. Когда Сэнди расстался со всеми надеждами услышать Спасителя, тот сам позвонил. Он хочет встретиться! Потому что нуждается в помощи.

В какой помощи? Об амнистии не было речи. Может, он вляпался в какие‑то неприятности?

Но главное – спокойствие.