– Очень даже странно, – насупился Эхомба. Разговор нравился ему все меньше и меньше. – Я не чувствую себя пойманным.

– Мало ли что не чувствуешь! Ты уже в клетке.

Хозяина хижины едва ли можно было назвать человеком – либо он относился к тому племени, о котором Эхомба никогда не слыхал и с представителями которого не встречался. Верхняя часть туловища была значительно крупнее нижней, словно на ноги и бедра одного человека насадили торс другого. Щеки впалые, будто нарочно втянутые, нос крючковатый, глаза посажены так глубоко, что, казалось, кто‑то иной, спрятавшийся в человеческом обличье, выглядывает оттуда. Густая грива ярко‑рыжих волос свободно ниспадала не только на лоб и плечи, но и до самого пола. Чем‑то незнакомец неуловимо напоминал огромную обезьяну – если, конечно, подобное сравнение не оскорбляло этих шустрых и милых животных.

– Говоришь, не чувствуешь пут? – продолжил толстяк. – Тогда попробуй встать.

Этиоль пожал плечами и попытался подняться. Не тут‑то было! Он глянул вниз и вдруг обнаружил, что циновка сплетена из чего‑то живого, подвижного. Жгуты шевелились, пускали ростки, которые цепко и густо обхватывали сандалии и ноги пастуха. Этиоль вновь услышал странное потрескивание и едва слышный шелест, заполнивший комнату, однако теперь ему стало ясно, что эти звуки никак не связаны с шумом леса.

Приглядевшись, он едва не вскрикнул от ужаса – побеги, произраставшие из плетей, начали ввинчиваться в его плоть. Пастух перевел взгляд на чужака с раскосыми глазами и тут понял, что с ним произошла та же беда. Бедняга был уже намертво прикручен к полу. Вот, оказывается, что означали его странные ужимки.

Дождавшись, пока новый гость до конца все осознает, хозяин хижины удовлетворенно потер руки и с той же нарочитой веселостью посочувствовал:

– Не расстраивайся, дружок. Посмотри, какая знатная компания здесь собралась!

– Ага, – уныло отозвался узкоглазый, – а то я досыта наелся беседы с тобой. Уже оскомину набил.

– Ах, какой черной неблагодарностью ты платишь за мое гостеприимство. Неужели я такой скучный собеседник?

– Не то слово! – ответил мужчина в доспехах. – И угораздило же меня оказаться рядом с таким занудой, как ты!

Этот парень не теряет присутствия духа, отметил про себя Эхомба. Отметил мельком – сам он в то мгновение лихорадочно обдумывал, как бы выпутаться из беды.

Между тем незнакомец, обращаясь исключительно к Этиолю, представился:

– Меня зовут Симна ибн Синд. Я пришел с севера, из очень далекой страны… Эх, лучше бы я остался дома!

– Чего же не остался? – по простоте душевной спросил Этиоль.

Симна с усмешкой отвел глаза.

– Споры и конфликты донимают меня подобно пчеле, преследующей обидчика. Я должен был пуститься в путь в поисках мира – внешнего и внутреннего.

– И что, нашел? – поинтересовался Этиоль. Мужчина глянул на него с некоторым подозрением, затем ухмыльнулся еще шире.

– Пока нет, однако полагаю, что искать надо непрестанно. Рано или поздно наступит день, когда я добьюсь успеха.

– Не сомневаюсь.

– Спасибо. А ты кем будешь, приятель?

– Этиоль Эхомба, пастух с юга.

– Так или иначе, друг, – вздохнул Симна, – перестань себя обманывать. Ты вляпался, как и я, и никто из нас никуда не пойдет. Мы будем сидеть здесь вечно, пока не сгнием.

– Вот это верно, – согласился хозяин хижины. – Этим люди и кончают в моем присутствии. Этим кончают все. – Он печально покачал головой. – Почему надо относиться неприязненно к столь важному и необходимому процессу? Только представьте себе, что тут было бы без меня!

– А что было бы? – искренне поинтересовался Этиоль.