Ей не больше семи или восьми человеческих лет. Давно ли она покинула ад? Все это время Люцифер призывал меня.

«Год в аду — это не то, что год на Земле».

Каков ее возраст в адских годах? Как это соотносится с человеческим возрастом, сколько времени она прожила под гнетущей властью Князя?

Желчь поднялась к моему горлу, в сердце всколыхнулась ярость. Холодная ядовитая ярость. Я разгневалась так, как еще не бывало за всю мою богатую гневом жизнь.

Это была чистейшая ненависть.

Мой взгляд снова метнулся к Велокелю. И вернулся к Еве.

Она продолжила свою речь, явно считая, что я слишком ошеломлена и не могу ответить. Так и было.

— Я восстала против Князя. Я андрогин, и я намерена остаться живой и свободной. — Ева глубоко вздохнула. — Мне нужна твоя помощь, Данте. Я не торгуюсь, просто прошу. Ты можешь притвориться, будто охотишься на меня и моих сподвижников. Особо усердствовать не понадобится, нужно лишь отвлечь твоего а'нанкимель. Через семь лет срок твоего договора с Князем истечет, а я обещаю тебе любую помощь и защиту, какую смогу предоставить. — Она подалась ближе, ее глаза сверкнули. — Свобода, Данте! Я хочу свободы, как и ты. Вместе мы можем побороться с Князем и его мертвой хваткой, удушающей и землю, и ад.

Это неприятно напоминало вечную песню Сантино насчет освобождения всех от гнета Люцифера. Правда, Сантино хотел вживить мне другой андрогинный плод. Он думал, что сможет управлять Евой и через нее и адом. Я глянула через плечо на сонного адского пса — от его шкуры по-прежнему поднимался пар. Велокель смотрел на Еву, и понять выражение его круглой физиономии не составляло для меня труда: отчаянная сосредоточенность и покровительственная нежность, которую он даже не пытался замаскировать. Почти человеческие чувства, если не обращать внимания на полыхавшую в его взоре энергию. Похоже, Велокель был влюблен.

Если демоны способны любить. Мне случалось видеть такое выражение на лице другого демона.

— Боги вышние, — выдохнула я. — Ты серьезно?

— Клянусь водами Леты. Прошу тебя. Я не стану выкручивать тебе руки и принуждать, как сделал бы он.

Кто такой «он», было ясно: при упоминании о Люцифере ее милое лицо искажалось ненавистью.

«Я ее понимаю. Каково жить в аду с этим проклятым змеем, именующим себя Люцифером? Ева — наполовину человек. В ней течет кровь Дорин. А много ли в ней от меня? — Я глубоко вздохнула. — Надо выяснить все до конца».

— Ты хочешь, чтобы я разорвала договор с Люцифером? Выступила против дьявола?

Она кивнула.

«Приятно сознавать, что мы понимаем друг друга», — подумала я, а вслух процедила сквозь зубы:

— Не слишком ли это много, радость моя?

Велокель шевельнулся. Ева выразительно подняла золотистую руку, и он замер, привалившись к стене. Адский пес не двинулся. Я бросила взгляд на Лукаса, стоявшего у двери с беспечным видом. Он лишь слегка переместил вес, и его патронташ тихо скрипнул. Ева опустила руку.

— Подумай, Данте. Он боится тебя. Став Правой Рукой, ты получила реальный шанс не дать ему заполучить меня. Если бы ты вернулась в Нуэво-Рио, ему пришлось бы уговаривать тебя. Недавно он пытался договориться с твоим падшим, чтобы тот убил тебя. Теоретически Джафримелю за это должны были вернуть все его права в аду. Но это невозможно, Люцифер прекрасно понимал. Так или иначе, твой падший отказался. Князю пришлось заново обзаводиться Правой Рукой. Его власть ослабела на долгое время.

«Подожди секунду. Когда это случилось? Может быть, когда Люцифер просил о встрече со мной, а Джафримель отказывался?»

Сердце мое подпрыгнуло. Джафримель отказался убить меня ради того, чтобы вернуться в ад! Неважно, что возвращение было «невозможно».