Именно поэтому, когда тишину внезапно нарушает слезное мяуканье, я буквально подпрыгиваю на диване и чуть не скатываюсь с него в коконе одеяла.

Гребаная Люси. Как она снова выбралась?

Вылезать на холод не хочется, но я всегда стараюсь помогать Прии, даже если для этого приходится иметь дело со строптивой кошкой. Скинув одеяло, я направляюсь к выходу, но у самой двери слышу шаги с другой стороны и понимаю, что Прия уже взяла ситуацию в свои руки.

Еще не открыв до конца дверь, я говорю:

– Давай-ка я помогу тебе ее…

Я застываю.

Передо мной стоит Перси. Тревога сжимает подобно тискам, дыхание перехватывает.

– Диана, – начинает он, но я не собираюсь ждать.

Я захлопываю дверь – к сожалению, недостаточно быстро. Черный ботинок Перси втискивается в щелку.

– Просто подожди…

– Нет! – сердито говорю я. – Убирайся. Тебе запрещено здесь находиться.

О боже, как он вообще попал на территорию?

– Я никуда не пойду! – выпаливает Перси. – Нам надо поговорить.

В щелку двери я лишь мельком вижу искаженное злостью лицо, а сама стараюсь вытеснить его и закрыть дверь до конца. Он толкает с той стороны, я со своей, и сердце у меня несется вскачь. Мы сражаемся за дверь, и дерево громко трещит.

– Прекрати, – приказываю я. Теперь мне по-настоящему страшно. – Ты должен уйти.

– Только когда мы поговорим.

Он снова налегает на дверь, и под его напором она трясется на петлях.

– Нет, – повторяю я, а сердце так и грохочет в груди. Зачем он здесь? И почему аж дрожит от ярости? Когда я встречалась с Уэндт и со своим адвокатом, они меня заверили, что рассмотрение дела идет гладко. На этой неделе у Перси первое слушание, и Уэндт сказала, что, когда она с ним разговаривала, он, будто, смирился. Казался поверженным.

Прямо сейчас он напоминает пороховую бочку – достаточно одной лишь искры.

– Ты должна пойти к прокурору, – заявляет Перси. – Ты должна заставить его бросить это сраное дело, Диана.

– Даже если попытаюсь, ничего не получится. Прокурор решил дать делу ход…

С последним мощным толчком Перси побеждает в схватке за дверь, а я отлетаю назад.

Он в моей квартире.

Под заполошное биение собственного сердца я, не теряя ни секунды, бегу в гостиную. Может, я реагирую слишком остро, может, он и правда пришел поговорить, но в нашу последнюю беседу он врезал мне по лицу. Во второй раз этот мудак меня не обманет.

Дрожащими руками я хватаю с журнального столика телефон.

Кипя от злости, от врывается в комнату.

– Диана, прекрати!

Телефон уже в моих руках. Судебный запрет был моей последней линией обороны, хрупким щитом против бушующего урагана по имени Перси, но сегодня этого недостаточно. Щит сломлен. Перси в моей квартире, и мне надо, чтобы он убрался.

– Отложи телефон. Сейчас ты сядешь и послушаешь то, что я скажу. Потому что я не уйду, пока мы не придумаем решение.

Я игнорирую отчаяние в его голосе, а сама набираю номер. Нажимаю на цифру девять. Потом на единицу.

– Я звоню в полицию, Перси, так что лучше тебе убраться, пока они не…

Набрать номер до конца я не успеваю, Перси выбивает телефон у меня из рук. Он отлетает в другой конец комнаты, и у меня вырывается вопль.

Меня охватывает всепоглощающий страх. Я смотрю на его красное лицо, на свой отброшенный телефон и решаюсь.