Я бросаюсь вперед – к двери.

Миновать Перси мне не удается – он хватает меня за руку с такой силой, что и до вывиха недалеко. Меня окатывает боль.

– Прекрати. Я не навредить тебе пришел. Ты ведешь себя нелепо.

Мне плевать на его слова. Я не чувствую себя в безопасности. Мне нельзя здесь находиться. И хотя судебный запрет не помог, я знаю, что есть другое средство, которое никогда не подведет.

Уши Найла.

– НАЙЛ! – ору я, громко топая по полу. – Звони в полицию! В моей квартире Перси Форсайт, и он…

От первого удара я откидываю голову как тряпичная кукла.

По лицу разливается боль. Костяшками он врезал мне прямо по губе, я чувствую, как идет кровь.

– Сраная ты дрянь! Это все твоя вина! Я пришел просто поговорить, чтобы мы сели и все обсудили как разумные взрослые люди, а ты ко мне относишься как к какому-то преступнику! Иди ты на хрен, Диана!

Из губы сочится кровь, и я поднимаю локти, инстинктивно защищая лицо от нового удара. Вот только он использует защитную позу против меня и бьет по животу. Удар такой сильный, что выбивает из меня дух. Я чуть не падаю, но в последний момент мне удается удержать равновесие.

– Меня исключили из Брайара! – кипятится он. – Ты об этом знала? Вот к чему привела твоя выходка с копами! Декан узнал, что против меня выдвинули обвинения в нападении, и вышвырнул меня. Сегодня утром я вылетел с программы! Он вызвал меня к себе в офис в сраное воскресенье и велел убираться. Ты стоила мне стипендии! Карьеры!

Он снова пытается схватить меня, но в этот раз мне удается уклониться и применить короткий левый удар, поцарапав Перси щеку. Он охает от боли. Я не пытаюсь драться с ним, только хочу отвлечь, чтобы я смогла выбежать из квартиры.

Хотелось бы мне позвать на помощь Шейна, но его здесь нет. Он в Вермонте. Так что я снова зову Найла, а потом Прию и даже чертовую кошку – и все это по пути к двери.

Мне удается пробежать пять футов, когда Перси хватает меня за волосы и тянет на себя. А потом швыряет на пол. Приземление болезненное, а от столкновения с жесткой поверхностью по всему плечу разливается боль.

– Ты должен уйти, – умоляю я, чувствуя, как по шее течет кровь из разбитой губы. – Ты ведь не хочешь, чтобы стало еще хуже, Перси. Пожалуйста.

Но он уже потерял контроль. Он одержим. Теперь, когда я на полу, он начинает пинать меня, и я инстинктивно сворачиваюсь в калачик. Его это не смущает. Мне в бок врезается тяжелый ботинок, и из глаз брызжут слезы. Во всем теле расцветает агония.

– Ты разрушила мою жизнь, – шипит он. – Я не собирался тебя бить в тот вечер. Ты знаешь, что это вышло случайно. Но ты все равно использовала единственную мою ошибку, чтобы разрушить мне жизнь.

Когда он пинает меня по плечу, каблук проходится по щеке, по носу.

Я начинаю скулить от боли. Теперь кровь льется не только из разбитой губы, но и из носа. Не знаю, сломал он мне его или нет, но боль просто адская. Во рту появляется металлический привкус, и я пытаюсь ползти к двери.

Перси возвышается надо мной, наблюдает.

– Ты разрушила мне жизнь, – повторяет он.

Знаю, стоит промолчать, но все мое тело объято огнем, каждую мышцу словно пронзает чистым электричеством. И лицо тоже. И бок.

Так что я смотрю прямо в его безумные глаза и говорю:

– Вот и хорошо.

Последнее, что я помню, – удар ногой по виску.

Глава пятьдесят пятая

Шейн

Тебе здесь не место

Когда я вхожу в гостиную, мама неестественно прямо сидит на диване и не сводит взгляда с потрескивающего камина.