«Чтобы было принято независимое решение …»

    Поганка! Если бы я заранее знал…

    «И что бы ты сделал?..» - искреннее любопытство. - «Обманул бы бедную девушку?..»

    Никого бы я не обманул!

    «Да-а-а?… А разве не обман - сделать вид, что подчиняешься обстоятельствам, когда на самом деле они подчинены тебе?..»

    Тьфу на тебя!

    Мантия, конечно, права: обладая всей полнотой знаний, я поступил бы нечестно, соглашаясь на предложенные линной действия. И перед ней нечестно, и перед собой… стыдно. А когда мне стыдно, я ищу способ отвлечься от неприятных мыслей. Например, выпить и закусить. Наверное, пока я отсутствовал, всю рыбу уже съели. Точно, съели. Конечно, проверю, но…

    Так и есть, столы девственно пусты. Ни рыбы, ни селян, ни других следов их пребывания. Разошлись по домам? Верно, дело-то идет к вечеру. Только у большого камина в зале сидит старая линна и что-то перебирает ловкими пальцами. Прядет… Шерсть? И необыкновенно красивую: пушистую, бело-золотистую и такую легкую, что я едва почувствовал ее вес на своей ладони, когда, с разрешения хозяйки, взял в руки несколько нитей.

    - Что, нравится?

    - Замечательная пряжа! А как она будет смотреться в узоре…

    В голову пришла мысль о том, что весной мне надо побывать у нареченной «дочери», а являться с пустыми руками - невежливо.

    Голубые глаза ласково прищурились:

    - Умеешь вязать?

    - Немного. И я бы приобрел у Вас такую шерсть, но…

    - Но?

    - Она ведь не продается, верно?

    Теперь улыбнулись и губы.

    - Верно.

    Конечно, не продается! Пух, вычесанный из подшерстка оборотней-кошек - да ему просто нет цены.

    - Но я могу его обменять.

    - На что?

    - От дороги к югу, в трех сотнях шагов есть большой куст огнянки. Принеси мне ветку с ягодами, там поглядим.

    - Всего лишь ветку?

    - А больше не надо.

    Больше, и в самом деле, не потребовалось. Только принес я не ветку, а горсть ягодок, которые подобрал под кустом, потому что… Знаю, прозвучит глупо, но куст огнянки, усыпанный алмазной пылью инея, выглядел произведением искусства, а когда алое закатное солнце полыхнуло на глянцевых боках грозди ягод, каким-то чудом уцелевшей на тонкой ветке, я понял, что не смогу ее сломать. И потому, что обломанные ветки у огнянки не отрастают вновь, и потому, что… Это просто было красиво. Как красивы полевые цветы, но до тех пор, пока не сорвешь их и не принесешь в дом, где они быстро поникают головками и теряют свое очарование.

    Примерно то же самое я и сказал линне. Она выслушала, внимательно и задумчиво, потом кивнула и пригласила:

    - Идем, нагрею тебе медовухи: она с огнянкой чудно хороша получается!

    - Я принес ягоды… для этого?

    - А для чего же еще? Я лишь хотела узнать, как ты поступишь.

    - А как я должен был поступить?

    - Тебе виднее.

    - А если бы я принес целую ветку? Это было бы правильно?

    - Наверное, - она беспечно улыбнулась. - Но ты поступил иначе. По-своему. Не так, как предложено. А значит, внучка отдала свое дитя в надежные руки.

    - Внучка? Вы говорите об Ивари?

    - Маленькая глупая девочка, попавшая в сети любви… Мне немножко ее жаль, но еще больше я за нее рада, потому что тепло в сердце - лучшая награда, которую можно получить от мира.