Старик смеялся все громче, слезы радости катились по его лицу.

— Прекрати смеяться, Мэттью! — не выдержала Констанция и подскочила к нему. — Прекрати!

Но тот захохотал еще громче.

— Где Джереми? Куда он спрятался? — кричала Мэри.

Посадив Эзру к себе на плечи, Эдвард взял сестру за руку и строго сказал:

— Пошли.

— Что? Я не могу без Джереми, — возразила девушка, глядя на брата невидящими глазами.

— Пойдем, Мэри, — Эдвард потянул ее за руку. — Нам нужно уйти. Надо убираться подальше отсюда.

Мэттью обхватил себя за бока и продолжал трястись от смеха.

— Перестань же смеяться, Мэттью! Пожалуйста, — умоляла его жена.

Но хохот только нарастал.

Констанция забарабанила кулаками по мужниной груди.

— Прекрати смеяться! Прекрати смеяться! Мэттью, ты что, не можешь остановиться?

— Пойдем, Мэри, — Эдвард тащил сестру к выходу.

Эзра, сидевший у отца на плечах, начал реветь.

Эдварду удалось наконец выпихнуть Мэри за дверь, на морозный ночной воздух.

— А Джереми? Джереми пойдет с нами? — спросила она.

— Нет, — ответил брат. — Пошли со мной. Нужно бежать с этой фермы, сегодня же.

И он потянул сестру во мрак.

А в доме Констанция продолжала упрашивать своего мужа:

— Мэттью, прекрати смеяться! Прекрати! Да можешь ты остановиться? Перестань немедленно!

Но несмотря на отчаянные мольбы жены, старик продолжал хохотать.

Его круглое лицо сделалось багровым, огромный живот колыхался, а рот все не мог закрыться, беспрерывно исторгая смех.

Громкий и вместе с тем беспомощный смех.

Обезумевшему от победы Мэттью предстояло хохотать до конца своих дней.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1

Эзра Файер вонзил шпоры в бока лошади, заставляя старую клячу пошевеливаться. Низкие ветки хлестали по его кожаным бриджам. Парень во все глаза глядел вперед.

К двадцати одному году Эзра стал довольно привлекательным молодым человеком. От матери он получил прямые черные волосы и высокий лоб, а от отца — задумчивые глаза.

Проезжая через густой кустарник, парень думал о своем отце и тете Мэри, все более мрачнея.

«Мой бедный папа из кожи вон лез, только чтобы мы выжили в этой дыре. Он совсем выбился из сил, зарабатывая нам кусок хлеба и крышу над головой. А ведь до той странной ночи, последней ночи, проведенной на ферме дедушки Мэттью, он был совсем другим».

Эзра помнил эту ночь так, словно она была вчера. Перед глазами встал тот парень, Джереми Гуди. И что-то страшное произошло с Джереми. Тетя Мэри начала вопить, а дедушка Мэттью принялся смеяться, как сумасшедший.

А потом Эдвард увел Эзру оттуда. Они ушли ночью вместе с тетей Мэри. Тогда мальчику было только шесть. Но жуткие воспоминания о той ночи навсегда врезались в его сознание.

И вот теперь, когда он ехал по густому лесу к ферме дедушки Мэттью, на него накатил весь ужас этих пятнадцати лет, заслонив яркий солнечный свет, пробивавшийся между деревьями.

Эдвард умер от истощения еще совсем молодым. А тетя Мэри никогда не скрывала своих чувств. Несколько недель она провела в молчании, а затем объявила: «Я ведьма! Я ведьма!»

Чаще всего она проводила время, по несколько часов глядя на деревья и вопрошая тоненьким голоском: «А Джереми придет? Джереми скоро придет?»

После смерти отца Эзра заботился о своей тете, как мог. И вот одним ужасным днем он нашел Мэри плавающей лицом вниз в пруду, находившемся неподалеку от их крошечкой хижины.