Предыдущим вечером, когда Хеш Геллер услышал, как клиент хвалит Рейх за запрет «ниггерского и еврейского джаза», он вышел на духовое соло и шпарил шесть припевов – жарче, чем Липс Пейдж в клубе «Рино» в Канзас-Сити, – и под конец подбавил фрейлаха в стиле Зигги Элмана, чтобы утереть их арийские носы чистейшей еврейской радостью. Из-за жидовского джаза после концерта была драка с коричневыми рубашками. Группа тогда вышла сухой из воды и смотала из Берлина удочки на день раньше.

Трудно не замечтаться о прошлом, когда оно расписано на странице в руках. На нашем парижском графике на июнь 1938 года Вагнер сделал заметку: «Сказать Карлу и Бену. Сводить Джонни на ночные сейшены в клубах из списка». Я увидел в списке «Клуб «Монако» (Бриктоп), рю Пигаль, 66». В старом заведении Бриктоп я был неделю назад и почти все вспомнил. В тот же день проходил мимо «Мулен Ружа» – который теперь прихорошили, – но вспомнил только канкан. Как я ни старался, больше от «Мулен Ружа» ничего не вернулось.

На этом списке Стерн делал свои пометки. Рядом с большинством клубов были галочки. У «Монако» было написано: «Теперь «Сфинкс». Джаз больше не играют». У «Жокея»»: «Персонал не видел Ангела». «Беф-сюр-ле-Туа»: «Музыка как в дурке. Общался с персоналом. Ангела никто не узнал. Джонни Фаворита кто-то вспомнил по репутации. Говорят, выступал еще до них. Звезда из прошлого».

Я заправил фотокопированный лист в печатную машинку. Под последней записью Стерна добавил: «Лапан Ажиль», рю де Соль, 4. (В «Жокее» говорят, здесь когда-то отвисали Фаворит и музыканты Симпсона)». Выглядело неплохо. Объясняло, почему лейтенант отправился в одиночестве в полночь в какое-то кабаре на Монмартре, в стороне от хоженых дорог. Я вынул отредактированный термофакс и вернул в папку. Сердце билось. Нервничал сильнее, чем когда угонял «Олдс». Наручные часы говорили, что я провел в отеле «Плат д’Итан» всего десять минут. А казалось, уже часы. «Успокойся, – сказал я себе, – у тебя куча времени».

В следующей папке хранились ежедневные отчеты Стерна на бумаге отеля. Больше всего меня интересовали записи о французской полиции и обеде со мной. «06.04.59. Прибыл в Орли, 9:00 по местному времени. Общался с французской таможней. Получил местный адрес Джона Фаворита: отель «Вандом», Вандомская площадь, дом 1, Первый округ. 14:00 – такси до Штаб-квартиры полиции парижской префектуры, остров Сите. 14:30 – встреча с инспектором Эдмоном Ленуаром. Сообщил о деле Ангела. Ангел ищет в Париже Дж. Фаворита? Никаких записей о прилете Ангела. Оставил его фотографии и отпечатки. 18:00 – ужин. 20:30 – такси до «Боф-сюр-ле-Туа» (джаз-клуб), никто не помнит Фаворита или Ангела. Оставил фотографию Ангела и телефон отеля. 23:00 – такси до отеля. Звонок от Джона Фаворита. Обед с ним завтра. Полдень».

Стерн был методичен. Надо отдать должное. Его следующая запись, на 07.04, представляла для меня наибольший интерес. «Раннее утро. На метро на встречу со старшим агентом Интерпола Оскаром Шробером, 9:15 – в штаб-квартире ICPO, рю Пол Валери, 37, Шестнадцатый округ. Дал всю информацию (плюс отпечатки/фото) на Гарольда Р. Ангела. Г. А. попал в Европу через другую страну? Предоставил им возможные псевдонимы. Ангел во Франции? Ищет Фаворита в Париже? Шробер известит пограничников и таможенников. 12:00 – на метро в «Гран Вефур», на обед с Джоном Фаворитом. Дорогое место. Фаворит – завсегдатай. Известен персоналу. Говорит по-французски. Дорогая одежда. Блондин. Красится пероксидом? Заявляет, что путешествующий бизнесмен.