После получасовой прогулки я увидел гостеприимное свечение ночного клуба Бижу. Сперва поднялся к ней наверх, спрятал белую холщовую сумку в угол чулана в коридоре.

Бижу стояла у бара и попивала шампанское, пока я пробирался к ней по сумрачному заведению. На ней переливалось зеленое платье-футляр, радужное, как панцирь майского жука. В 2:30 время уже шло к закрытию, клуб почти опустел.

– Ах, Джонни, – улыбнулась она, похлопав меня по плечу черного бушлата, когда я притянул ее в объятья. – Почему ты одеваешься как студент университета?

Я смачно ее поцеловал, чувствуя мягкое тело под платьем в обтяжку.

– Была работенка.

– Да? Какая? Какое-то грязное дельце в катакомбах?

Я не ответил, а только долго ее целовал.

Глава 35

Утром, когда я помылся и побрился, мне подала кофе мулатка. Бижу спала, как ангел, в соседней комнате. Несколько часов назад она трахалась, как дьяволица, издавая боевые кличи в диком экстазе. Ни слова о денежном поясе, который я не снимал с голой талии. Как и никогда не говорила о 38-м, который я носил на бедре и ночью прятал под подушку. Думаю, ей даже нравилось тереться животом о такие богатства. Бижу знала, что я странный и плохой мальчишка. Ей это нравилось. Я подождал, пока мы трахнемся пару раз, и только тогда сообщил новости о том, что уезжаю из города на выходные.

– Возьми меня с собой, – промурлыкала она.

– Не могу, детка.

– Pourquoi?

– Дела.

– Грязные дела?

– Bien sûr.

В двадцать минут одиннадцатого я был на улице в пиджаке из верблюжьей шерсти, коричневом кардигане и саржевых брюках, которые два дня назад оставил висеть в чулане. С красным шелковым галстуком я так и чувствовал свою респектабельность. Но с походными ботинками и бушлатом поделать ничего было нельзя. Эксцентричные вкусы необычного, но обеспеченного человека. С хозяйским видом я дошел до магазина церковного портного на рю Пирамид. Задумался, насколько уже обязан Яношу. Мрачная сутана села как влитая. Как и капюшон с плащом. Я сунул руку в правый сквозной карман и нащупал ствол на правом бедре. Полно места для того, чтобы удобно выхватить. Хорошо, что кардиган скрывал пушку.

Следующая остановка – банк, чтобы забрать тирский шекель Крузмарка. В «Гарантийный траст Моргана» я прибыл незадолго до полудня. В комнатушке, наедине со своей депозитной ячейкой, я задрал свитер и рубашку, расстегнул денежный пояс. Я носил в кошельке пачку франков, так что остальные барыши с ипподрома сложил в сейф. Шекель Иуды в маленьком бархатном мешочке отправился в денежный пояс. Я застегнулся и пригладил одежду, вышел из банка меньше чем через пятнадцать минут.

Время обеда. Я прорезал площадь насквозь, направляясь прямиком в «Ритц». Мишель встретил меня как давно утраченного друга – его театральную приязнь только укрепила 500-франковая банкнота, которую я сунул, объяснив, что не бронировал столик. Мишель организовал для меня двухместный у окна. Я сдал бушлат и холщовую сумку. Проводив меня до места, Мишель выразил сожаления. С моего последнего визита он не видел мсье Натаса. На самом деле он сожалел, что не получил еще чаевых.

Я отказался от комплексного обеда в пользу заказа по меню и насладился превосходной говядиной Брийя-Саварен с отличной бутылочкой кот-дю-рона. Аристократически вытирая губы, я подозвал Мишеля и попросил телефон для местного звонка. Он спешно вернулся с аппаратом. Умудрился встать на колени и вставить четырехштырьковый штепсель в розетку в плинтусе, не теряя достоинства.

Я набрал номер café-tabac. Не ожидал, что у Альфонса будут для меня сообщения. Если бы были, это бы означало большие проблемы.

– Allô? – отозвался Альфонс.