– Неправда, Билл, – ответил я без выражения. – Ездил в Клиши, заключал деловую сделку. Ты был только подсадной уткой.

Я достал из сумки конверт из отеля «Вандом» и бросил на кровать. Берроуз глянул на него почти без интереса и даже руки не протянул.

– Твои вещи у двери, – сказал он.

Я оглянулся через плечо, заметил саквояж в углу.

– Увидимся, – ответил я, подхватывая его по дороге на выход и бросив последний взгляд на Билла Берроуза – молчаливого кадавра в темной сырой гробнице.

Глава 36

Ночной поезд в Рим оказался на удивление комфортным и элегантным. У меня было аккуратное купе с лавкой, которая превращалась в кровать, и Римский экспресс до сих пор мог похвастаться элегантным вагоном-рестораном, где подавали бесподобную еду и вино. Не считая проверки паспорта посреди ночи при пересечении границы и беглого таможенного досмотра несколько часов спустя, меня никто не беспокоил.

От Термини я взял такси до «Эксельсиора». Отель занимал целый угол на пересечении виа Витторио Венето и виа Бонконпаньи. Массивное белое шестиэтажное здание, усыпанное балкончиками и увенчанное высоким куполом, словно каким-то древним молельным шатром, – к таким великолепным палатам я уже начал привыкать в своей новой жизни преступника-дьяволопоклонника. Просторный номер на третьем этаже выходил на виа Венето. Я чувствовал себя так, будто владею всем миром. Преступление еще как окупается. Окупается с лихвой.

После долгого горячего душа я принялся за дело. Зафиксировал черный парик заколками-невидимками и вырезал ножницами накладные усы, как учил Эрни. Размазав театральный клей по верхней губе, прилепил каждую половинку усов и наложил нейтральную пудру для лица, чтобы снять блеск с клея. Из зеркала на меня уставился Гарри Ангел. Жаль, Стерн больше не мог этого увидеть.

Я долго думал о гриме. Большой риск превращаться обратно в человека, от которого я убегал. С другой стороны, не хотелось, чтобы водитель лимузина знал, как я выгляжу. Больше того, если на сегодняшней секретной встрече у меня из-за какой-нибудь случайности слетит капюшон, когда я отправлю Цифера на тот свет, лучше, чтобы выжившие члены собрания думали, что курок спустил кто-то другой.

Убив несколько часов в прогулках по вилле Боргезе и застав вид на силуэт купола Святого Петра на фоне пылающего закатного неба, я вернулся в «Эксельсиор». На виа Венето рядом с виа Сицилия я наткнулся на простую вывеску над дверью номер 55. «У Бриктоп». Неужели? Может ли бар принадлежать той же Аде Смит, с которой я так давно пел блюз? Может, это как «Бердлэнд», названный в честь Чарли «Ярдберда» Паркера – наркомана, который почти никогда не выступал в клубе. Но все же это доброе предзнаменование. Если Бриктоп жива и все еще поет, то это встреча на удачу – волшебный мост в забытое прошлое, портал в неведомое будущее.

Как и «Бердлэнд», «У Бриктоп» находился в подвале. Я спустился по лестнице, не зная, чего ожидать, и вошел в элегантный зал с роскошными толстыми коврами и свисающими люстрами. У входа меня остановил старший официант. Сказал что-то непонятное на итальянском. Я ответил на французском. Официант переспросил, есть ли у меня бронь. Когда я сказал «non», он пустился рассказывать, как ему жаль, но – и тут я его оборвал.

– Пожалуйста, скажите мисс Бриктоп, что Джонни Фаворит хочет спеть с ней еще раз, – сказал я по-английски.

Бриктоп приняла меня как короля. Ее вторая натура. «Зови меня Брикки», – сказала она. Пухлая веснушчатая мулатка, с южным акцентом без примеси тридцати лет экспатской жизни. В шестьдесят лет знаменитые рыжие волосы Брикки поредели и были тронуты сединой.