Несколько членов Собора в черных рясах и капюшонах уже сидели на назначенных местах – мрачные, как судьи инквизиции. Я тоже не стал ловить ворон. Каждый мой просчитанный шаг показывал, что я отлично знаком с этим странным окружением. Заметив золотую цифру XIII на спинке кресла, я подошел так, будто делал это уже сотню раз, и уселся на место Крузмарка, положив серебряную монету реверсом вверх в золотое гнездо на краю стола.

Я оглядел зал, просчитывая возможный маршрут побега. Глазные отверстия в капюшоне ограничивали зрение. Справа я заметил поблескивающий и гротескный трон из мрамора черного, как обсидиан. Он стоял на помосте, подлокотники и сиденье были сплетением змей, а спинка – парой гигантских раскрывающихся крыльев, с перевернутой золоченой пентаграммой ровно по центру. К этому зрелищу описание молодого секретаря подготовить не могло.

В голове забегали мысли. Это явно Трон Сатаны. Другого объяснения нет. И быть не может. Придет ли Цифер на сегодняшнюю встречу? Это змеиное гнездо сделано для Люцифера. Если Эль Сифр действительно дьявол, его задница вместится туда идеально. Может, мой поиск наконец подошел к концу. Почетного гостя ждал большой сюрприз.

Если хочется знать время, нечего надевать фальшивые часы. Я поборол желание взглянуть на них. Будто чешется, а почесать нельзя. Хороший шпион не привлекает внимания к своим железкам. Я смотрел, как члены Собора входят по одному в круглый чертог. Когда я услышал, как далекие часы пробили полночь, все места вокруг стола были заняты. Сегодня ни одной неявки. На двенадцатом ударе Первый поднялся, и двадцать девять человек, включая меня, встали за ним. Он начал медленно и торжественно читать что-то на латыни. Весь Собор присоединился – по крайней мере, так казалось. Трудно сказать, поешь ты или нет, когда ты в капюшоне. Я бормотал в ритм, пытаясь повторять за всеми, – как в свое время на службе в сиротском приюте.

Когда молитва кончилась, клановец в черном молча сел. Numerus Unus казался действующим председателем. Он прокашлялся и начал торжественную речь на латыни. За краем стола я незаметно запустил левую руку в сквозной карман под сутану и включил «Минифон». Правая рука оставалась на столешнице, с поддельными часами на виду. Я не хотел пропустить ни слова.

Председатель обрался к «Octo» – Восьмому, как я узнал от Сабора. «Explicare vestra absentia». Объясните свое отсутствие. Восьмерка приступил к продолжительному алиби. Собака съела домашку, бла-бла-бла. Я отметил, что во время показаний он не вставал. Дальше пришла моя очередь. Первый задал тот же вопрос. Только сказал что-то про «duo congressii». Видимо, «два собрания».

– Filia mea trucidatus, – дал я заученный ответ.

– Quis facis? – видимо, Первый спрашивал, что я буду по этому поводу предпринимать.

– Est enim mihi vindictam ergo retribaum, – выдал я цитату из Послания к Римлянам про то, что отмщение мне, и я уж сам как-нибудь доберусь до убийцы дочери.

– Quando?

Я знал, что это значит «когда».

– Mox, – ответил я. Скоро.

Двадцать Пятый – Viginti Quinque – подвергся тому же допросу. Он дал очередной запутанный ответ. Я не понял ни слова. Так или иначе, все записано на микрофон.