Я подъехал к дому, мы выскочили из машины и жадно вдохнули влажный воздух. Лена бросилась на прохладную траву, я присел возле нее. Этого момента я ждал целый день, и мне было безумно жаль, что Эмма, папа и остальные гэтлинцы оказались в ловушке под пылающим на ярком синем небе солнцем. Сколько я еще продержусь?

«Бедный».

«Черт, я не хотел…»

«Я знаю, ты ни в чем не обвиняешь меня».

Лена подвинулась ко мне поближе и дотронулась до моей щеки. Я собрался с силами. Теперь, когда мы прикасались друг к другу, у меня не просто начинало колотиться сердце — из моего тела просто-напросто высасывали энергию. Лена убрала руку и заговорила:

— Я во всем виновата.

— Эль, послушай…

— Ночью я ложусь спать, закрываю глаза и пытаюсь справиться, — начала она, перекатившись на спину. — Стараюсь призвать облака и положить конец этой кошмарной погоде. Но все безумно сложно. Как нам тяжело защищать Равенвуд, — тихо произнесла она и сорвала травинку. — У дяди Мэкона нет никаких идей. Бабушка считает, что будущее узнать невозможно, поскольку раньше такого никогда не случалось.

— Ты им веришь?

С Леной Мэкон вел себя так же скрытно, как Эмма — со мной. Если Лена что-то и сделала не так, то Мэкон будет последним человеком, который сообщит ей об этом.

— Дело ведь не только в Гэтлине. Мой поступок влияет на каждого чародея во Вселенной. Проблемы с магическими способностями возникли и у других.

— Ну, твой дар всегда был непредсказуем!

— Я бы не стала причислять спонтанные возгорания к талантам, — отвела глаза Лена.

Где-то она была права. Гэтлин балансировал над пропастью на краю невидимой скалы. Но я не мог согласиться с ней вслух — только не сейчас, когда она чувствует ответственность за ситуацию, в которую мы попали.

— Мы все выясним!

— Мне бы твою уверенность…

Она подняла руку вверх, и я вспомнил, как впервые побывал с ней в саду Гринбрайра. Раскинувшись на траве, Лена играла с облаками. Она управляла ими, водя по воздуху кончиками пальцев, и создавала новые, удивительные формы. Тогда я даже не подозревал, во что ввязался, но если бы и знал, то это ничего бы не изменило.

А что мы имеем сейчас? Ничего, кроме угрожающей спалить нас заживо синевы. Лена внимательно взглянула на меня.

— Это не закончится. Будет только хуже, и мы должны подготовиться ко всему, — прошептала она, рассеянно взмахнув рукой. — Сэрафина и Абрахам не исчезнут.

«Я с тобой».

Она нарисовала перед собой круг.

— Итан, а я уже ничего не боюсь.

«Я тоже. Пока мы вместе, ничего страшного не случится».

— Верно. А если случится, то из-за меня. И я опять начну исправлять ошибки. Понимаешь? — спросила она.

«Нет».

— А может, не хочешь понять?

«Просто не могу».

— Помнишь, как Эмма сказала тебе, чтобы ты не пытался сделать дыру в небе, а то Вселенная в нее вывалится?

— П-о-с-л-е-д-с-т-в-и-я. Одиннадцать по вертикали. То есть давай-давай, Итан Уот, потяни за одну ниточку, и мир распустится, как свитер, — усмехнулся я, пытаясь рассмешить Лену.

— Вот что я сделала, когда открыла Книгу Лун, — серьезно ответила она.

— Ты поступила так из-за меня.

Не только она потянула за один конец мотка с пряжей, которая опутала весь Гэтлин и наверху, и под землей.

— А потом я объявила себя.