Лизушка вскинула голову, ее глаза влажно заблестели.

– Правда? Ты, правда, так думаешь?

– Идем, глупышка, – нежно проурчал Счастливчик. Он помог ей подняться на лапы и подтолкнул в сторону спящих собак.

– Спасибо тебе, Счастливчик, – прошептала Лизушка, сонно хлопая глазами.

Они легли рядышком, прижались друг к другу, и вскоре Счастливчик почувствовал, как мышцы Лизушки расслабились, а дыхание стало глубоким и ровным. Она спала.

Но Счастливчик никак не мог уснуть. Вкрадчивый шепот сомнения вернулся, обрел силу, зазвучал во весь голос. Стоило Счастливчику закрыть глаза, как он снова и снова видел Лизушку, стоящую над мертвым телом Ужаса. Тяжелораненого Ужаса, который так долго умирал, медленно истекая кровью, и вдруг оказался мертв.

«Что случилось, Лизушка? Что ты сделала?»

Когда тусклый рассвет тронул ветви деревьев, собаки начали вставать и потягиваться. В голове Счастливчика слегка мутилось от недосыпания, но он знал, как вернуть себе бодрость. Был только один способ хорошенько встряхнуться и забыть об усталости.

– Белла! – протявкал он, пихая сестру носом. – Давай поохотимся?

Та с готовностью вскочила и засеменила рядом с братом. Счастливчик знал, что в густой чаше им вряд ли попадутся быстроногие кролики, да и птицы предпочитали отсиживаться в кронах деревьев, дерзко посвистывая над головами собак и осыпая их своими щебечущими насмешками, но терпеливым охотникам все-таки удалось загнать и поймать несколько жирных белок, которые в пору Алого Листа становятся слишком сонными и вялыми, чтобы убегать.

– Три белочки и куница, – протявкала Белла, обнюхивая кучку добычи. – Еще поохотимся или пойдем?

– Пожалуй, хватит пока, – решил Счастливчик, ворочая лапой обмякшее тельце куницы. – Немного, конечно, но сейчас важнее быстрее отправиться в путь.

Вернувшись в лагерь, они разделили принесенную добычу поровну, без оглядки на стайную иерархию. Но Луна только вяло понюхала заднюю часть белки и отвернулась.

– Спасибо, я не голодна, – вяло пробормотала она. – Поделите мою часть.

– Нет, Луна, так нельзя, – с тревогой воскликнул Счастливчик, лизнув ее в нос. – Впереди долгий путь, тебе понадобятся силы!

Луна с усилием кивнула и склонилась над своим куском, но лишь для того, чтобы перевернуть его лапой, как сытая царапка, играющая с пойманной мышью. Откусив два кусочка, она вздохнула, отодвинула недоеденную дичь и судорожно закашлялась.

– Все, больше не могу. Прости, Счастливчик.

– Хорошо, – кивнул он, уткнувшись носом в ее шею. – Я понимаю.

«Но я все равно теперь глаз с тебя не спущу, Луна! Ты должна остаться с нами, клянусь, я пойду на все, чтобы не потерять больше ни одной собаки!»

После еды маленькая стая – усталая, израненная, едва живая от боли и горя – вновь пустилась в путь, на этот раз предоставив Марте идти впереди. Когда огромная черная собака, следуя на запах Собаки-Реки, вывела отряд на берег и глазам путников предстала серебристая гладь воды, Счастливчик почувствовал, как силы возвращаются в его израненное тело.

– Ну все, теперь нам остается только идти по течению, – сказал он, слабо виляя хвостом. – Скоро мы будем в брошенном городе Длиннолапых, а уж оттуда пойдем по следу, который нам оставила наша стая.

Вскоре трава и мягкая лесная земля сменились твердым камнем искусственных дорог, и собаки вступили в тень домов. Они устало брели по улицам, уткнувшись носами в землю, чтобы не упустить след стаи.