|
.. Вот опять, на бегу, кто-то задал гулкий вопрос, и кто-то гулко ответил. Кряхтение, треск, стукотня, -- точно шарили палкой под лавкой. "Не нашли?" -- внятно спросил директор. Пробежали шаги. Пробежали шаги. Пробежали, вернулись. Цинциннат, изнемогая, спустил ноги на пол: так и не дали свидания с Марфинькой... Начать одеваться, или придут меня наряжать? Ах, довольно, войдите... Но его еще промучили минуты две. Вдруг дверь отворилась, и, скользя, влетел адвокат. Он был взлохмачен, потен. Он теребил левую манжету, и глаза у него кружились. -- Запонку потерял (*5), -- воскликнул он, быстро, как пес, дыша. -- Задел обо что.. должно быть... когда с милой Эммочкой... шалунья всегда... за фалды... всякий раз как зайду... я, главное, слышал, как кто-то... но не обратил... смотрите, цепочка очевидно... очень дорожил... ну, ничего не поделаешь... может быть еще... я обещал всем сторожам... а досадно... -- Глупая, сонная ошибка, -- тихо сказал Цинциннат. -- Я превратно истолковал суету. Это вредно для сердца. -- Да нет, спасибо, пустяки, -- рассеянно пробормотал адвокат. При этом он глазами так и рыскал по углам камеры. Видно было, что его огорчала потеря дорогой вещицы. Это видно было. Потеря вещицы огорчала его. Вещица была дорогая. Он был огорчен потерей вещицы. Цинциннат с легким стоном лег обратно в постель. Тот сел у него в ногах. -- Я к вам шел, -- сказал адвокат, -- такой бодрый, веселый... Но теперь меня расстроил этот пустяк, -- ибо в конце концов это же пустяк, согласитесь, -- есть вещи поважнее. Ну, как вы себя чувствуете? -- Склонным к откровенной беседе, -- прикрыв глаза, отвечал Цинциннат. -- Хочу поделиться с вами некоторыми своими умозаключениями. Я окружен какими-то убогими призраками, а не людьми. Меня они терзают, как могут терзать только бессмысленные видения, дурные сны, отбросы бреда, шваль кошмаров -- и все то, что сходит у нас за жизнь. В теории -- хотелось бы проснуться. Но проснуться я не могу без посторонней помощи, а этой помощи безумно боюсь, да и душа моя обленилась, привыкла к своим тесным пеленам. Из всех призраков, окружающих меня, вы, Роман Виссарионович, самый, кажется, убогий, но, с другой стороны, -- по вашему логическому положению в нашем выдуманном быту, -- вы являетесь в некотором роде советником, заступником... -- К вашим услугам, -- сказал адвокат, радуясь, что Цинциннат наконец разговорился. -- Вот я и хочу вас спросить: на чем основан отказ сообщить мне точный день казни? Погодите, -- я еще не кончил. Так называемый директор отлынивает от прямого ответа, ссылается на то, что. |
