Море как будто говорило: «Следи за мной. Гляди, десятифутовая волна; гляди, вот пена вскипает у самых ступенек волнолома. Спустись на несколько ступеней. Вот так. Я слегка наброшусь на тебя, а ты, визжа и смеясь, кинешься вверх по лестнице. Подойди ближе. Я хочу поиграть с тобой. Подойди... Вода такая нежная. Я не сделаю тебе больно...»

– Пап, ты же говорил, что дверь нельзя открыть.

Крис взглянул на свою руку, будто это было что‑то чужое. Он сжимал и вертел бронзовую ручку, пытаясь отворить дверь. Крис тряхнул головой, словно очнувшись от глубокого сна.

– Просто хотел убедиться... Пошли, скоро стемнеет. Давай поглядим еще, пока не слишком поздно. – Они вышли из большой комнаты. – Отличное местечко, правда, малыш?

– Еще какое, папа! – Дэвид помчался по коридору в направлении следующего лестничного пролета вверх.

Крис направился следом. Откуда вдруг возникли мысли о море? Как будто они проникли в его голову откуда‑то извне. Сейчас даже воспоминание о них вызывало какое‑то странное чувство... Он зябко повел плечами и облизал пересохшие губы. Может, так начинают сходить с ума?

– Давай же, папа!

Дэвид был уже на лестнице. Он быстро полез по ступенькам, скрывшись из виду.

Крис, растирая лицо, пошел за ним. Это все треволнения переезда, решил он. Переутомление.

– В чем дело, папа?

Голос Дэвида доносился с верха лестницы.

– Что ты хочешь сказать – «в чем дело»?

Дэвид стоял на верхней ступеньке. На фоне темной пустоты он казался таким хрупким.

– Папа... – ответил Дэвид тем тоном, который указывал родителям, что его начинает раздражать их несообразительность. – Па‑ап. Ты же орал на меня.

– Ни слова не сказал.

– Нет сказал... Врун, – с некоторой обидой проговорил Дэвид.

– Ты снова фантазируешь.

– А вот и нет.

– Ладно, Дэвид. Наверно, ты услышал ветер или эхо.

Или ты позвал его, Крис? У тебя начинается старческий маразм. Прими две таблетки парацетамола и приляг в темной комнате.

Крис посмотрел на мальчика, наблюдающего за ним сверху. Из‑за искажения перспективы, освещения или еще отчего‑нибудь Дэвид казался дальше, чем он мог находиться. А над ним зияла эта черная дыра – просто какая‑то свистящая колоссальная пустота.

Крис мысленно вновь перенесся к той поездке в Скарборо, когда глядел на детей, стоявших на лестнице волнореза, а море, шипящее, как огромный бесформенный зверь, билось о мол, и потоки пены лизали ступени. Ребятишки, весело вопя, бежали вверх, не понимая, насколько опасна эта игра. Крис поймал себя на том, что ставит Дэвида на их место. Хихикающего, сбегающего вниз к колышущейся темной воде, а потом несущегося обратно, когда поднимается следующая волна, чтобы сожрать ступени одну за другой. Конечно же, Дэвид не успевает. Мускулистый напор воды сталкивает его с каменных ступеней и уносит в лоно океана. Слышится крик Дэвида: «Папа... Папа... Вытащи меня!»

Лицо Дэвида скрывается под пеной. Мучительная беспомощность Криса.

Если море утащит Дэвида на глубину, он утонет под вздымающимися водами. Если оно выбросит его обратно на волнорез, то его тело расплющит о каменные глыбы.

Прыгнуть в волны и пытаться спасти мальчика равносильно самоубийству. Никто не сумел бы выплыть из такой воды.

А он попытался бы? Не испытывая колебаний, Крис знал ответ.

Конечно, попытался бы.

По телу прошел неизбежный электрический удар страха.

– Дэвид. Стой там, – проговорил Крис ровным голосом, но быстро побежал по ступенькам. – Не уходи.

– Ладно.

Собственно, ничего особо тревожного на верхнем этаже не было.