– Надо поставить пулеметы там и там, – показал старый солдат. – Я распоряжусь, чтобы каждому выдали ручные гранаты.

Крис хотел возразить, что у них нет никаких пулеметов, ручных гранат, огнеметов, штурмовых отрядов... Имелось три дробовика, старый револьвер майора – наверно, сломанный, – три древние пушки, которые на протяжении последнего столетия использовались в качестве столбов для забора, и двадцать перепуганных деревенских жителей, в большинстве своем люди весьма преклонного возраста и больные. Ну и конечно, маразматический старый вояка.

– От вас, штатских, требуется только одно – не высовываться. Враги чертовски хорошо управляются с винтовками. Они будут вести прицельный огонь вон из‑за тех дюн. Если мне удастся отыскать капрала Уайта, я прикажу ему связаться с артиллерией, и пусть хорошенько ударят. Это немножко помешает им целиться, а?

Крис заметил, что на другом конце галереи явно чего‑то ждет преподобный Рид. Странно. Обычно он редко поднимался на стену – бывал для этого слишком пьян.

А еще необычнее то, что преподобный держал в руке большую черную книгу, похоже, Библию. Уж не готовится ли произнести проповедь против языческих воззрений обитателей деревни?

Пока майор разглагольствовал, викарий вдоль стены шел к ним.

Вид у старого священника был болезненный. Веки воспалились, глаза блестели. Сухие губы потрескались, их покрывали какие‑то струпья.

– Капеллан. – Майор уважительно поклонился и пошел собирать свои воображаемые войска.

Преподобный Рид прижал Библию к груди. Из пересохшего горла послышался шепот:

– Почему вы меня игнорируете?

Крис, Тони и Рут обменялись вопросительными взглядами.

– Вовсе нет, – мягко ответила Рут.

– Да‑да, не спорьте, моя милая. Я наблюдал за вами. Шушукаетесь, словно какие‑нибудь воры, перешептываетесь... – Викарий увидел выражение лица Криса. – Нет, я не сошел с ума. И на сей раз даже не пьян... а жаль. Нет, послушайте! – Тони начал поворачиваться. – Что, разве не так, мистер Гейтман? Мистер и миссис Стейнфорт? Вы ни разу не пригласили меня принять участие в своих тайных сходках. Почему? Потому что я, что называется, представитель духовенства? Потому что меня шокировало бы то, что вы говорите об этом месте? Шокировали бы верования этого человека? – Он Библией указал на Тони.

– Послушайте, преподобный, – ответил Крис, – мы думаем сейчас только о том, чтобы остаться в живых. Вы знаете, у нас кончаются пища и пресная вода...

– Преподобный Рид, – перебил Тони, – много раз я пытался рассказать вам, что происходит здесь, в Мэнсхеде. Что сгущается... некая сила. Что здесь находилось языческое святилище. Но вы демонстрировали совершенную глухоту, вы, черт побери, и знать ничего не хотели. А вот теперь оно надвигается, и с этим ничего не могут поделать ни ваша Библия, ни ваши свечи, ни ваша святая вода. Так что если угодно и дальше прятать голову в песок – будьте любезны.

– Боже правый, я ведь не говорю, что не верю вам, мистер Гейтман. В том‑то все и дело. Посмотрите на меня. – Преподобный вытянул трясущиеся руки, из которых чуть не выпала Библия. – Посмотрите на меня. Гейтман, я признаюсь, что был не прав. – Он поднял Библию над головой. – Сколько раз я читал это? Сколько лет во все это верил? С тех самых пор, как был маленьким мальчиком! Сколько лет учился в богословском колледже? Сколько проповедей написал? Сколько раз крестил, венчал, отпевал, освящал урожай?.