Мэнни тасовал карты с видом заправского шулера. Кэрби с легкой улыбкой вышел на улицу приветствовать своего верного индейского помощника.

Но это был не он. Прищурившись на солнце, Кэрби разглядел сначала серый «лендровер», а потом и Инносента Сент‑Майкла, вылезавшего из машины. С левой стороны. Значит, он приехал один.

Сюда? Инносент Сент‑Майкл – здесь?

Кэрби зашагал к толстяку и заметил, что Инносент выглядит взъерошенным, взволнованным и на себя не похожим. Сытой самоуверенности как не бывало. Инносент увидел Кэрби и полез обратно в машину. Он взял что‑то с пассажирского сиденья.

– Что стряслось, Инносент? – закричал Кэрби.

Сент‑Майкл выпрямился и, развернувшись, открыл пальбу из револьвера.

У него был «уэбли и скотт» шестой модели, весом в два фунта и шесть унций, длиной в одиннадцать с четвертью дюймов. Этот шестизарядный английский армейский револьвер был знаменит своей жуткой отдачей. Неизвестно, где Инносент достал это чудовище, но наверняка оно попало к нему без руководства по эксплуатации, да и поупражняться он не успел. Он стиснул зубы, нажал на спуск, и револьвер издал резкий взрывной звук. Пуля ушла вверх, за дом, и полетела к побережью океана.

– Эй! – крикнул Кэрби.

Вторая пуля со свистом отправилась на юг, к Пунта‑Горда.

– Какого черта? – гаркнул Кэрби.

В третий раз Инносент пальнул в небосвод. Позднее эта пуля, никем не замеченная, приземлилась возле дома.

– Господи Иисусе! – сказал Кэрби.

Инносент казался злым, взволнованным, взбешенным, опечаленным, смертельно обиженным и исполненным решимости. Схватив проклятую пушку двумя руками, он прицелился в нос Кэрби.

– А‑а‑а‑а! – закричал Кэрби.

Четвертая пуля свистнула над самым ухом.

– Не надо! – взревел Кэрби.

Инносент пробормотал что‑то и сделал шаг вперед, держа револьвер перед собой, будто бешеную кошку. Кошка злобно плюнула, и пятая пуля оцарапала кожу над левой ключицей Кэрби, которая, как известно, служит вершиной грудной клетки и тянется от грудины к лопатке.

Все это происходило очень быстро, и Кэрби лишь теперь сообразил, что надо предпринять сообразные обстановке ответные действия, то есть заорать и плюхнуться на брюхо. Так он и сделал, и шестая пуля прошила воздух в том месте, где только что была его голова. Продолжая полет, она вонзилась в притолоку в тот миг, когда Мэнни приоткрыл дверь, чтобы узнать причину переполоха.

Он посмотрел на притолоку, на Инносента с револьвером, на Кэрби, пластом лежавшего в пыли, проворно шагнул назад и прикрыл дверь.

Кэрби перевернулся. Инносент стоял над ним, сжимая револьвер. Дуло смотрело на Кэрби, как стальная змея с гребешком мушки на голове. Палец Инносента надавил на спуск, и шестая модель сказала «щелк».

Ни Инносент, ни Кэрби не поверили своим ушам. Оба взглянули на револьвер. Инносент снова прицелился и спустил курок. «Щелк», – сказал револьвер.

– О, парень! – воскликнул Кэрби и как сумасшедший откатился прочь по пыльной неровной земле. Когда он сел, грязный и ошалевший, между ним и Инносентом было уже несколько ярдов. Он помотал головой, стараясь вновь сфокусировать глаза, и увидел, что Инносент бежит к «лендроверу», запускает ручищу в салон и достает маленькую картонную коробочку. Он поставил ее на капот и сорвал крышку. Несколько патронов выпали и, прокатившись по капоту, посыпались наземь.

– Боже, он перезаряжает пушку! – пробормотал Кэрби.

К сожалению, кто‑то научил Инносента открывать барабан. Он стал запихивать патроны пулей вперед, как и надо.