– Кошка‑кошка, сколько у тебя осталось жизней? – поинтересовался Райан, заметив, что ресницы Санди затрепетали.

– Не так уж много, если судить по величине этой шишки, – слабым голосом отозвался тот. – Я пропустил что‑то интересное?

– Битых два часа пытаюсь привести тебя в чувство, Спящий Красавец, – сообщил Райан. – Солнце встало, болото позади, страшные сказки, будем надеяться, кончились. Предлагаю сделать дневку и как следует отдохнуть перед дальнейшим путем.

– Ты два раза спас мне жизнь, – сказал Санди.

– Три, – уточнил Райан, – если считать упыря. Упыря…

Он осекся и принялся лихорадочно рыться в кармане.

– Куда я это дел? А, вот…

Он вытащил волшебное оружие Землянички на свет божий и громко расхохотался. Он хохотал так, что ему пришлось сесть и прислониться спиной к дереву. В руках его была самая обыкновенная серебряная вилка, ставшая смертоносным оружием против нечисти.

– Эй, ты! – крикнул он в сторону дымившегося на берегу чистой веселой речки костерка. – Как ты догадался?

– Не бойся ножа, а бойся вилки, один удар – четыре дырки, – пропел в ответ благодушествующий Земляничка. – Мне совсем не хотелось пускаться в опасное путешествие безоружным, и я долго пытался найти себе снаряжение по росту.

– Ты стащил серебряный прибор с праздничного стола Лесного Царя!

– ужаснулся Санди. – Что они о нас подумают?

– Лучше сам подумай, что бы с нами было, если бы я ее не стащил!

– резонно возразил Земляничка. – Серебро берет практически всю нечисть, даже ту, против которой осиновый кол бессилен. Когда я увидел ее, я понял – это то, что нужно. Верни мне ее, пожалуйста, – попросил он Райана. Принц Черного трона торжественно протянул ему его вооружение.

– Тебя надо бы посвятить в рыцари, – сообщил он. – Ты будешь Рыцарем Серебряной Вилки.

Земляничка оперся на вилку, как на протазан, стараясь принять горделивую позу, затем схватил наперевес и, взмахнув ею, гаркнул мужественным хриплым басом:

– Вызываю на поединок на любом холодном оружии любого противника моего роста и веса, и да увенчает слава Достойнейшего!

– А кофе, между тем, убегает, – вполголоса заметил Райан.

– Ах! – Рыцарь Серебряной Вилки поперхнулся и помчался к костру что было сил в его коротеньких мохнатых лапках.

Они сидели на берегу, уже смыв с себя болотную грязь, и блаженствовали, потягивая из жестяных кружек страшно горячий кофе. Райан чувствовал себя великолепно. Ему очень понравилось быть героем. То есть, не то, чтобы ему понравилось сталкиваться с разного рода кошмарами и на грани смертельного риска преодолевать их – он не был мазохистом, такое никому не может понравиться, – а вот то, как себя после всего этого чувствуешь, и как на тебя смотрят окружающие – в этом что‑то было! Он решил назвать это прелестью подвига после подвига.

Сияло солнышко, шуршали камыши, что‑то заманчивое нашептывала речка. Он чуточку позабавился с паром, густым белым столбом поднимавшимся над его кружкой: перистые полупрозрачные струйки на несколько секунд то застывали в виде бастионов белой крепости, то свешивались головками вниз, как причудливой формы орхидеи… Услышав шепоток в камышах, Райан потерял сосредоточенность, и его последнее монументальное творение‑фигурка обнаженной девушки – было сорвано и унесено ветром прежде, чем обрело устойчивость. Он прислушался. Тишина. Странно, он мог бы поклясться, что женский голос в камышах только что произнес: «Какой хорошенький!» Он замер, и ему показалось, что в зарослях кто‑то возбужденно дышит, пытаясь изо всех сил удержать готовый прыснуть смешок.