У Миши и Антона слезы навернулись на глаза, когда они увидели, с какой жадностью ребятишки Джерри накинулись на пищу. Самим им кусок не полез в горло, и они потихоньку передали свои порции старшим мальчикам; те уничтожили их в мгновение ока…

После завтрака Бирн сказал:

— Майк, принеси корзину, притороченную у седла моей лошади.

Миша быстро исполнил поручение. Бирн начал развязывать корзину, а дети лесоруба толпились вокруг, страшно заинтересованные, так как они учуяли, что в корзине съестное.

Но что поднялось, когда на стол было выложено содержимое корзины: пироги, котлеты, дичь, куски торта, фрукты. Ребятишки прямо обезумели от восторга, и руки их потянулись к столу… — Э, нет! Так не годится! — воскликнул Джерри. — Зовите всех товарищей…

Через несколько минут в хижину набилось больше двух десятков мальчишек и девчонок. Джерри с аптекарской точностью распределил привезенные яства, и долгое время после этого слышалось только вкусное чавканье, сопенье и хруст обгладываемых костей. Да, такого пира эти ребята не забудут до конца своих дней!

Потом Джером Бирн и лесорубы, запершись в пустой хижине, долго вели серьезный разговор, а пионеры пытались втянуть ребятишек в игру. Но для тех ощущение сытости в желудке было таким непривычным, что они даже как-то отяжелели, а некоторые прикорнули под кустиками и сладко заснули…

В течение долгого летнего дня пионеры успели побывать со своим наставником еще в двух поселках — и везде одно и то же впечатление неприкрытой нищеты, жалкого голодного существования…

А назавтра — дворец, наполненный праздными, пресыщенными людьми в роскошных одеждах, изнывающими от скуки и безделья. Теперь, когда пионеры воочию увидели, что скрывается за блестящим фасадом Норландии, им невыразимо противна была мысль, что снова придется прислуживать королеве и фрейлинам, целовать ручки дамам… С великим трудом уговорил их Джером Бирн играть еще некоторое время опостылевшую им роль пажей.

Тайный митинг

После того, как наши герои побывали у лесорубов, прошло около двух недель. Граф Монтегю продолжал рыскать по замкам, стараясь завербовать побольше недовольных, чтобы раскрытие заговора произвело сильное впечатление. Но, к его удивлению, все рыцари, с кем он ни говорил, выражали крайнее восхищение норландскими порядками и уверяли, что лучше не может ничего быть.

Поведение рыцарей казалось провокатору загадочным, но дело объяснялось весьма просто: Сэй и Паулет, организуя свой заговор, предупредили людей о сомнительной роли графа Монтегю.

И вот в одну из ночей под воскресенье было назначено тайное собрание заговорщиков на опушке Шервудского леса, в нескольких милях от замка Виндзор.

Рыцари, жившие далеко от королевской резиденции, съехались накануне к Шервудскому лесу, будто бы для охоты, а те, кто обитал поблизости, явились с наступлением ночи. Слух о предстоящем митинге дошел до Монтегю, и он предупредил своих сторонников и даже самого лорд-канцлера.

Герцог Нортумберлендский прибыл к месту собрания тайно в сопровождении одного только Джерома Бирна.

В полночь участники митинга собрались в условленном месте, и на пне, служившем трибуной, появилась высокая фигура.

Барон Сэйский (это был он) крикнул зычным голосом:

— Леди и джентльмены!

Раздался дружный смех, голоса:

— Здесь нет леди!

Сэй поправился:

— Джентльмены!

Рыцари были настроены очень весело. Чей-то насмешливый голос поправил Сэя:

— Мы не джентльмены, мы жертвы деспотизма! (Хохот).

Разъяренный Сэй заорал:

— Довольно шуток! Мы должны выбрать председателя нашего собрания…

После недолгой паузы чей-то нерешительный голос выкрикнул:

— Предлагаю графа Монтегю…

Толпа зашумела.