Вырвавшись из стен дворца, мальчики испытывали большую радость. Воздух казался им особенно свежим, небо — необычайно синим, своих послушных пони они считали самыми лучшими лошадками на свете.

Опьяненные свободой, ребята то устраивали гонки, то принимались подражать цирковым наездникам: поднимались на стременах, пригибались вниз, поворачивались в седле задом наперед… Кончилось тем, что Антон свалился с седла и лежал на земле, хохоча во все горло. Умная лошадка тотчас остановилась, тревожно обнюхивая своего седока.

После этого ребята несколько угомонились. Проехав шесть-семь миль за час, Бирн и его спутники оказались в поселке королевских лесорубов. Поселок стоял на опушке леса и насчитывал не более десятка хижин. Хижины были разбросаны как попало посреди огромных пней, корчевать которые у дровосеков не было ни времени, ни охоты.

Жилища лесорубов поражали своим жалким видом: они были кое-как сложены из жердей и обмазаны глиной; крошечные окошечки затянуты бычьими пузырями; двери заменялись щитами, сплетенными из ветвей; крыши были соломенные.

— Вот вам образец жилья средневекового простолюдина, — с горечью сказал Бирн. — Историческая правда здесь соблюдена в точности.

Ребята и Бирн привязали лошадей к кустам и пошли к поселку. Их прибытие уже было замечено, навстречу гостям спешили люди. Впереди всех шагал долговязый жилистый Джерри, за ним еще два дровосека, не успевшие уйти на работу, а дальше подпрыгивали на палочках, изображая всадников, голоногие ободранные ребятишки.

Джерри и его товарищи сердечно пожали руки вновь прибывшим и стали приглашать к себе.

— У меня, конечно, не так просторно, как у короля, — иронически улыбаясь, сказал Джерри, — но для дорогих гостей место найдется!

Дровосек Карло, с которым ребята уже были знакомы, поддержал шутку товарища:

— А у меня сегодня к столу кролик, зажаренный так, как не зажарить самому главному повару короля!

— Чем же похвастаться мне? — развел руками третий лесоруб Эндрью, низкий плотный человек с седеющей бородой. — Ага, вспомнил! Я вчера достал такой сот из улья диких пчел, какого вы не увидите на столе ни у лорд-канцлера, ни у короля!

Вся компания дружно рассмеялась. Бирн шутливо обратился к ребятам

— А я-то, мальчики, старался уверить вас, что рабочий класс Норландии плохо живет!

Лица лесорубов помрачнели, а Джерри серьезно сказал:

— Я думаю, советские пионеры способны рассмотреть за шуткой правду!

— Конечно, конечно! — наперебой закричали Миша и Антон.

Гости зашли в хижину Джерри. За ними, теснясь и толкая друг друга, протиснулись четверо чумазых ребятишек в возрасте от трех до десяти лет.

— Мои! — с гордостью указал на них хозяин хижины.

Жена Джерри, высокая худая женщина в холщовом платье, молча поклонилась гостям и продолжала хлопотать у очага, грубо сложенного из камней.

— Мам, есть хотим! Мам, есть! — запищали ребята

— Вот это хуже всего режет мое сердце, — грустно сказал Джерри. — Каждый день они встают голодные и ложатся голодные.

— Вашего заработка не хватает на жизнь? — спросил Антон.

— Хватает лишь на нищенское существование. Вот, послушайте, как же нас здесь эксплуатируют. Вам, советским, это полезно: у себя в стране вы не увидите такого. За работу нам положено по десять золотых оленей в месяц — но при условии, что каждый из нас выполнит норму…

— Норму? — в изумлении вскричал Миша — Разве в средние века знали норму?

— У нас знают.