Постоянно думать о своёмъ счастьи и сомнѣваться въ нёмъ, но значитъ ли это истинное счастье? Воспѣвать гимнъ самому себѣ, не очаровательное ли удовольствіе для самого себя, и всѣ обѣдавшіе за столомъ Мёгфорда непремѣнно слышали эту музыку. Я съ сожалѣніемъ долженъ сказать, что Филиппу эта музыка не нравилась. Онъ ужасно скучалъ въ Гэмпстидѣ, а когда мистеръ Филиппъ скучалъ, то онъ былъ не совсѣмъ пріятнымъ собесѣдникомъ. Онъ зѣвалъ вамъ въ лицо, онъ прямо противорѣчилъ вамъ. Онъ говорилъ, что баранина жестка, что вино пить нельзя, что такого-то оратора черезчуръ превозносятъ, а такой-то политикъ дуракъ. Мёгфордъ и его гость сражались послѣ обѣда, чуть не доходили до бранныхъ словъ.

— Что это, Мёгфордъ? о чомь вы ссоритесь въ столовой? спрашиваетъ мистриссъ Мёгфордъ.

— О чомъ мы ссоримся? это только господинъ помощникъ редактора фыркаетъ, говоритъ хозяинъ съ раскраснѣвшимся лицомъ.- Moё вино для него нехорошо, а теперь онъ положиъ ноги на стулъ и заснулъ у меня подъ носомъ. Дерзкій онъ человѣкъ, мистриссь Мёгфордъ, въ этомъ спора нѣтъ.

Тутъ бѣдная Шарлотта тихо выходитъ отъ своего малютки и заиграетъ что-нибудь на фортепіяно, успокоивая поднимающійся гнѣвъ.

Когда вы подумаете, что насущный хлѣбъ Филиппа зависѣлъ отъ этихъ людей, вы согласитесь, что его друзья могли тревожиться за его будущность. Одно слово Мёгфорда, и Филиппъ съ Шарлоттой и съ ребёнкомъ пошли бы по міру. Съ этимъ мистеръ Фирминъ соглашался, разсуждая о своихъ дѣлахъ (а онъ это любилъ) засунувъ руки въ карманы и ставъ спиною къ огню. — Любезный другъ, говорилъ откровенный новобрачный: — эти вещи постоянно у меня въ головѣ. Я говорилъ прежде о нихъ съ Шарлоттой, а теперь не говорю. Онѣ тревожатъ её бѣдняжку, а сердце моё разрывается при мысли, что она огорчена. Я стараюсь дѣлалъ что могу, но когда мнѣ надоѣдаютъ, я не могу не показать этого. Я не умѣю лицемѣрить. Нѣтъ, не только для двухсотъ фунтовъ выгоды, но и для двухъ тысячъ. Мистеръ Мёгфордъ очень добрый человѣкъ. Я этого не говорю. Добрый отецъ, добрый мужъ, щедрый хозяинъ и прескучнѣйшій человѣкъ. Быть съ нимъ любезнымъ? Какъ я могу быть любезенъ, когда меня убиваютъ? Онъ все разсказываетъ исторію о томъ, кокъ Ли Гёнта посадили въ тюрьму, а онъ носилъ ему корректуры и видѣлъ тамъ лорда Байрона. Я не могу не засыпать во время разсказа; а если не засыпаю, то скрежещу зубами и внутренно ругаюсь, такъ что, я самъ знаю, на меня страшно смотрѣть. Мистриссъ Мёгфордъ женщина добрая, ласковая, вспыльчивая. Я слышу, какъ она бранитъ слугъ въ кухнѣ. Но какъ Шарлотта можетъ быть пріятельницей съ такой пошлой женщиной? Я не могу быть другомъ съ ея мужемъ. Честію служить этому человѣку одно, а быть его другомъ, смѣяться его скучнымъ шуткамъ, было бы лицемѣрствомъ съ моей стороны. Друзья Филиппа боялись за его будущность и Сестрица раздѣляла ихъ опасенія. Зная Мёгфорда и Фирмина, мы безпрестанно ожидали разрыва,

Относительно Нью-Йоркской газеты мы болѣе были увѣрены въ успѣхѣ Филиппа. Многіе его друзья дали обѣщаніе помогать ему. Мы собирали клубныя исторіи, выпрашивали у знакомыхъ анекдоты моднаго свѣта. Намъ случалось подслушивать замѣчательные разговоры между самыми вліятельными публичными лицами, которыя не имѣли отъ насъ секретовъ. Мы узнавали самые тайные умыслы австрійскаго совѣта, какіе виды имѣлъ папа, кто былъ послѣднимъ фаворитомъ турецкаго султана и тому подобное; изъ свѣдѣній, узнаваемыхъ отъ учоныхъ женщинъ, мы даже успѣвали сообщать послѣднія дамскія моды. Мы не сомнѣвались, что письма Филиппа будутъ имѣть успѣхъ въ Нью-Йоркѣ, и ожидали прибавки въ его плати. Въ концѣ перваго года супружеской жизни Филпппа Фирмина, мы сдѣлали разсчотъ, по которому оказалось ясно, что у него остались деньги. Конечно, его издержки увеличились. Въ дѣтской былъ малютка, но и въ коммодѣ былъ кошелёкъ съ соверенами, и бережливый молодой человѣкъ надѣялся еще болѣе прибавить къ своему запасу.

Мы успокоились, узнавъ, что Фирмина съ женой не приглашали повторить посѣщеніе въ Гэмпстидъ.