— Не лучше ли вамъ написать къ Нью-Йоркскому издателю и просить просто къ вамъ пересылать деньги? спросилъ другъ Филиппа.

— Это значило бы сказать имъ, что онъ присвоилъ себѣ мои деньги, застоналъ Филиппъ. — Я не могу сказать имъ, что мой отецъ…

— Нѣтъ, но вы можете поблагодарить ихъ, что они передали такую-то сумму доктору, и предупредить, что вы будете писать чеки на газету. Такимъ образомъ они не будутъ платить доктору.

— А если онъ, нуждается, не долженъ ли я помочь ему? Какъ только у меня въ домѣ будутъ четыре крохи, отецъ мои долженъ имѣть одну. Долженъ ли я сердиться за то, что онъ старается помочи себѣ?

И бѣдняжка выпилъ рюмку вина съ плачевной улыбкой.

Я обязанъ упомянуть здѣсь, что старшій Фирминъ имѣлъ обыкновеніе давать изящные обѣды въ Нью-Йоркѣ, гдѣ они стоятъ гораздо дороже чѣмъ въ Европѣ, "чтобъ, говорилъ онъ, поддержать свои медицинскія отношенія". Мнѣ сообщили, что докторъ начиналъ становиться знаменитымъ въ своёмъ новомъ мѣстопребываніи, гдѣ его анекдоты о британской аристократіи принимались съ удовольствіемъ въ нѣкотырыхъ кругахъ.

Но Филиппу непремѣнно слѣдовало имѣть прямо дѣло съ американскими корреспондентами и не пользоваться услугами такого дорогого маклера. Онъ не могъ не согласиться съ этимъ совѣтомъ. Между тѣмъ — пусть это будетъ предостереженіемъ для мужей, никогда не обманывать своихъ жонъ въ самыхъ малѣйшихъ обстоятельствахъ, говорить имъ всё, что они желаютъ знать, не скрывай, ничего отъ этихъ милыхъ и превосходныхъ созданій — надо вамъ знать, милостивыя государыни, что когда Филиппу обѣщали знаменитые американскіе доллэры, онъ обѣщалъ своей женѣ купить малюткѣ восхитительное бѣлое манто обшитое чудесной тесьмой, на которое бѣдная Шарлотта часто смотрѣла жадными глазами, проходя мимо модистки на Ганэй-Ярдѣ, гдѣ признаюсь она любила проходить. Когда Филиппъ сказалъ ей, что отецъ прислалъ сорокъ фунтовъ, обманувъ свою нѣжную жену, она прямо отправилась въ свой любимый магазинъ, трепеща отъ страха, чтобъ очаровательное манто не было продано, нашла его, тотчасъ же надѣла его на малютку, расцаловала крошку и обѣщала прислать деньги на слѣдующій день. Въ этомъ манто малютка съ Шарлоттой пошли встрѣчать папа, когда онъ шолъ домой, по Торнгофской улицѣ. Хотя я было забылъ полъ ребёнка, я потомъ вспомнилъ, что это была дѣвочка и что её звали Лора-Каролина.

— Посмотри, посмотри, папа! кричитъ счастливая мать. — У ней прорѣзался еще зубокъ, какой хорошенькій, посмотрите-ка, сэръ, вы не примѣчаете ничего?

— Что такое? спрашиваетъ Филиппъ.

— А вотъ, сэръ, говоритъ няня Бетси, тютюшкая малютку, такъ что ея бѣлое манто развѣвается по воздуху.

— Не правда ли, какое хорошенькое? кричитъ мама: — а дѣвочка въ нимъ похожа на ангельчика. Я купила его сегодня, такъ какъ ты получилъ деньги изъ Нью-Йорка, и знаешь ли, мой другъ, оно стоитъ только пять гиней.

— Недѣля работы, сказалъ бѣдный Филиппъ: — и я думаю, что я не долженъ скупиться, чтобы доставить удовольствіе Шарлоттѣ.

— Богъ да благословитъ васъ, Филиппъ, говоритъ моя жена съ глазами полными слизъ: — Онѣ были у меня сегодня, Шарлотта, няня и малютка въ новомъ… въ новомъ…

Тутъ мистриссь Лора схватила Филиппа за руку и просто залилась слезами. Если бы она поцаловала мистера Фирмина въ присутствіи своего мужа, я не удивился бы.

Теперь, братіи мои, посмотрите, какъ одно преступленіе порождаетъ многія, и одинъ двуличный поступокъ ведётъ къ цѣлой карьерѣ обмановъ. Во-первыхъ, видите, Филиппъ обманулъ жену съ похвальнымъ желаніемъ скрыть особенности своего отца. Еслибы отецъ Филиппа не обманулъ его, Филиппъ не обманулъ бы жену; еслибы онъ не обманулъ жену, она не дала бы пяти гиней за манто.